В боях за освобождение Румынии, Венгрии, Чехословакии

1-я гвардейская конно-механизированная группа (4-й и 6-й гвардейские корпуса, 7-й гвардейский мехкорпус) и все части усиления, готовясь к новому наступлению, были выведены в район Чань, Пустамоноштор. Здесь дивизии были доукомплектованы личным составом, танками, САУ, артиллерийским вооружением, боеприпасами. К началу боевых действий группа получила большую партию коней с амуницией и снаряжением. К моему большому огорчению, состав нашей 1-й гвардейской конно-механизированной группы был ослаблен выводом в резерв фронта 23-го танкового корпуса на доукомплектование.

Вечером 27 ноября я получил приказ маршала Малиновского, в соответствии с которым группе предстояло

развивать успех в оперативной глубине, а не самостоятельно прорывать оборону противника, как это было в Дебреценской операции. По замыслу операции, главный удар наносила 7-я гвардейская армия генерал-полковника М. С. Шумилова. Она наносила удар на фронте в девять километров в направлении Вечеш, Чевар, Нётинч. Вслед за ней в прорыв вводилась 6-я гвардейская танковая армия генерал-полковника А. Г. Кравченко в направлении Вечеш, Боршом, Беренке. А затем, уже с выходом частей 7-й гвардейской армии на линию Лёринци — Кёкениеш мы должны были вслед за армией Кравченко войти в прорыв из-за ее правого фланга. На участке главного удара было сосредоточено 2012 орудий и минометов и 492 танка (включая и 99 наших). Правее наступала 53-я армия генерал-лейтенанта И. М. Манагарова в направлении Сарвашгебе, Сечень, которая должна была прикрыть правый фланг главной ударной группировки фронта.

Перед фронтом 7-й гвардейской армии к этому времени были отмечены действия одной пехотной, двух танковых немецких дивизий и трех венгерских пехотных дивизий, входивших в состав 6-й армии, которой командовал все тот же генерал Фреттер-Пико.

4 декабря в 17 часов дивизии двинулись к исходным районам для ввода в прорыв, а я вместе с оперативной группой выехал в Тура на наблюдательный пункт командующего 7-й гвардейской армией. На НП помимо генерала Шумилова находился и генерал Кравченко. Совместно с командармами и представителем 5-й воздушной армии мы согласовали вопросы взаимодействия при вводе группы в прорыв. Был уточнен порядок прохода соединений группы через боевые порядки 7-й гвардейской армии; договорились о времени освобождения дорог и прокладки колонных путей для группы, о наведении переправ через каналы; решили ряд других вопросов: об огневой поддержке конно-механизированной группы при вводе ее в прорыв, о способах поддержания связи между нашими штабами во время действий в оперативной глубине.

До начала наступления осталось несколько часов, когда офицеры связи доложили, что корпуса группы заняли свои исходные районы в полной боевой готовности.

В 9 часов 30 минут 5 декабря артиллерия открыла огонь. Бомбовый удар обрушила авиация. Над обороной противника завихрился огненный смерч. После короткого, но мощного артиллерийского удара войска 7-й гвардейской армии двинулись вперед. В первый момент казалось, что артиллерия смела в стане противника все живое и войска свободно пройдут по пробитому коридору, настолько плотным и сильным был артиллерийско-авиационный удар. Один из жителей рассказывал потом об этом нашем огневом налете так: «Когда началась артиллерийская стрельба русских, было что-то ужасное. Я участвовал во многих войнах, но ничего подобного не видел, даже представить не мог… Каждую секунду в районе нашего села рвалось несколько сот снарядов и мин. Немецкие офицеры и солдаты, побросав все, разбежались, а мы молили бога, чтобы он внушил русским, что немцы уже убежали, и чтобы русские кончили артиллерийскую стрельбу».

Первую позицию прошли без особого сопротивления со стороны противника. Но гитлеровцы быстро опомнились и в дальнейшем оказывали исключительно упорное сопротивление. К 15.30 армия продвинулась только на шесть-восемь километров, расширив фронт прорыва до восемнадцати километров. Вражескую оборону прорвать на всю глубину не удалось, и наступление начало ослабевать. Тогда командующий фронтом ввел в сражение 6-ю гвардейскую танковую армию, которой пришлось завершать прорыв обороны противника. Примерно так же обстояло дело и у соседа справа. 53-я армия за весь день смогла продвинуться лишь на несколько километров.

Ввод танковой армии внес перелом в сражение. Темп наступления увеличился. Этому способствовали и мощные удары нашей авиации, волна за волной пролетавшей над нашими головами в сторону противника. Гул сражения удалялся на север.

Теперь основной нашей заботой было поддержание высоких темпов наступления. Именно высокие темпы решали вопрос окружения будапештской группировки противника. Но горно-лесистая местность и распутица снижали их и затрудняли маневр.