В боях за Украину

Из окна вагона видны пристанционные постройки. Ни одной уцелевшей станции. Полуразрушенные, с зияющими провалами окон, кирпичные остовы вокзалов, пепелища, обгоревшие печные трубы там, где когда-то стояли жилые дома.

Вокзальчики сколочены из шпал, из досок от разбитых вагонов. Чем только их отапливали?

На платформах безлюдье. Изредка увидишь женщину с ведром соленых огурцов. Это единственное, что можно было купить по дороге в разоренном крае. Люди голодали.

Мы с начальником штаба армии Николаем Ивановичем Крыловым не выдержали этой езды. На одной из станций выгрузили «виллис» и пустились в поиски штаба Юго-Западного фронта по пробитым в снегах дорогам! Несколько раз пришлось останавливаться на ночлег в почти опустевших селениях, в случайно уцелевших хатах. Мы имели возможность воочию убедиться, что такое мародерство гитлеровской армии. Отступая, гитлеровцы вывозили все, что можно было вывезти, а что нельзя было вывезти — сжигали и уничтожали.

Купянск и Сватово — места новой дислокации, армии.

Никто еще тогда не ставил перед нами конкретных задач, но всем было ясно, что в самом скором времени нашей армий придется принять активное участие в боях за полное освобождение украинской земли от немецко-фашистских захватчиков, что армии, имеющей богатейший опыт ведения оборонительных боев, придется осваивать тактику боев наступательных.

Что же к этому времени представляла собой 62-я армия?

Из дивизий, входивших в армию во время боев в Сталинграде, осталось после переформирования только три. Это были прославленные сталинградские боевые соединения: 39-я гвардейская дивизия под командованием генерала С. С. Гурьева, 74-я гвардейская дивизия под командованием генерала В. П. Соколова, и 79-я гвардейская дивизия под командованием генерала Н. Ф. Батюка. Остались с нами и некоторые армейские части.

В 62-ю армию влились новые дивизии: 27-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием генерала В. С. Глебова, 88-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием генерала В. Я. Владимирова, 82-я гвардейская дивизия под командованием генерала И. А. Макаренко. Эти дивизии участвовали в Сталинградской наступательной операции в составе других армий.

Кроме того, армии были приданы специальные части усиления. Так, к нам влились два пушечных полка — 99-й, 671-й, три истребительных противотанковых полка — 536-й, 565-й и 184-й, а также 212-й танковый полк.

Новые дивизии и полки были полностью укомплектованы, имели отличные боевые традиции и опыт, приобретенный во время наступательных боев в Сталинградском сражении.

В 62-й армии как бы воедино переплавлялись части, имеющие опыт боев оборонительных и наступательных; одна часть армии как бы дополняла другую, все тактические приемы и обороны и наступления сосредоточивались в одном войсковом объединении.

Мы знакомились с новыми боевыми товарищами, с которыми предстояло идти в новые бои, и прощались со старыми боевыми товарищами, ибо время шло и требовало новых перемещений. Уходил от нас на большую самостоятельную работу начальник штаба армии! Николай Иванович Крылов. Его сначала вызвали в Москву, в Ставку Верховного Главнокомандования, на беседу. Разговор с ним, конечно, был короткий. В армии его хорошо знали. Он показал себя истинным большевиком-ленинцем, человеком несгибаемой воли и при обороне Одессы, и в Севастополе, и в Сталинграде. Его назначили командующим армией.

Весть об его уходе мгновенно облетела все отделы штаба, дивизии и полки. Николая Ивановича знали очень многие, любили его, относились к нему с высочайшим уважением. Конечно, все жалели, что он уходит, но вместе с тем и радовались признанию его воинского таланта. Отпускать его без проводов было немыслимо. Как сейчас помню разбитое здание сельской школы в Кисловке, километрах в тридцати восточнее Купянска. В наскоро расчищенном зале сдвинули уцелевшие учительские столы и ученические парты. Накрыли стол. Провожала Николая Ивановича, можно сказать, вся сталинградская гвардия.

Бывают в жизни минуты, когда хочешь что-то сказать, идущее из глубины души, но слов для этого не находится. Беден язык, что ли, или волнение глушит слова, и кажется их смысл притупленным, невыразительным? Так было и со мной в ту минуту.

Я понимал, что так надо, что решение о назначении моего друга командармом — правильное решение! Но что поделать с чувствами? Слезы душили меня. Мне хотелось продлить минуты расставания, но я ушел после короткой прощальной речи. Мне надо было остаться одному. Как это поняли и приняли мои товарищи — я не знаю. Николай Иванович понял меня. Перед самым отъездом он зашел ко мне в хату, и мы с ним простились…

Вслед за Крыловым ушел от нас начальник политотдела армии генерал-майор И. В. Васильев. Он тоже уходил с повышением — членом Военного совета армии.