В боях за Украину

Для нас наступление Воронежского и Степного фронтов как бы затянулось, но для противника оно началось в какой-то мере внезапно. Он еще не успел вновь укрепить ослабленный фронт. Уже развернулось наше наступление под Харьковом, когда гитлеровское командование в спешном порядке вынуждено было перебрасывать из Донбасса на белгородско-харьковское направление (переброска шла с 3 по 9 августа) пять танковых дивизий — 3-ю и 7-ю, дивизии СС «Викинг», «Райх», «Мертвая голова» и управления 24-го и 47-го танковых корпусов.

Да, нам предстоял трудный день. Сталинградцам предстояло новое и трудное испытание: опять неравные бои.

Прежде всего значительно усилилось воздействие авиации противника. Группы «юнкерсов», по 20–30 самолетов, под прикрытием истребителей непрестанно бомбили переправы; многие части, получив приказ переправиться на южный, правый берег Северного Донца, приказ выполнили с запозданием.

Части 29-го гвардейского стрелкового корпуса поднимались несколько раз в атаки, но их встречал массированный огонь, они смогли продвинуться лишь на один-два километра, неся большие потери. Повсеместно противник вводил в бой танки. Заметно усилилась его артиллерия. По нашим предварительным данным, этот участок фронта оборонялся 333-й пехотной дивизией противника. Но еще 17 июля она понесла большие потери. Из этого мы обязаны были сделать вывод, что 333-я дивизия получила очень сильное подкрепление.

Решительно и напористо действовал в этот день 33-й стрелковый корпус. Его части овладели Богородичным, балкой Висла, населенным пунктом Сидорово. Возросшее в течение дня сопротивление 387-й пехотной дивизии противника утвердило нас в предположении, что и эта дивизия получила усиление.

К вечеру бои начали затихать. Армия испытывала недостаток в боеприпасах. Штаб армии получал в течение дня сообщения о нарастающих перебросках войск противника из-под Харькова.

Генерал-фельдмаршал Манштейн об этих боях пишет так: «На участке 1-й танковой армии противнику удалось форсировать Донец юго-восточнее Изюма в полосе до 30 километров. Но благодаря вводу в бой обеих дивизий 24-го танкового корпуса, подошедших из Харькова, мы приостановили дальнейшее продвижение противника южнее реки…»

Наступила вторая ночь…

Ставка Верховного Главнокомандования требовала наступления. Мы в армейских звеньях ощущали, что наступление идет медленно, противник подбрасывает новые силы. В то же время не было возможности ослабить давление на противника хотя бы на одно мгновение. Севернее шли напряженнейшие сражения войск Западного, Брянского, Центрального фронтов. Они ломали тщательно продуманную и построенную по всем правилам фортификационного искусства оборону противника. Войска Воронежского фронта в середине июля начали его преследование на белгородском направлении. Поэтому и на 19 июля штаб армии ставил задачи перед войсками на наступление.

Приказ есть приказ, но главное во всех сражениях решалось солдатом. Если солдат был внутренне убежден, что те или иные действия, предписываемые ему командованием, правильны, если они соответствовали велению его сердца, то он мужественно действовал в труднейших условиях.

Здесь я должен сказать о большой роли политработников, партийных и комсомольских организаций армии.

Агитировать солдата, чтобы он бил врага, не нужно было, тем более сталинградца, гвардейца. Ненависть к врагу достигала в то время огромного накала. На политработников выпала задача — разъяснить смысл и значение тех боев, которые развернулись по берегам реки Северный Донец, на нашем участке фронта. Надо было разъяснить в частях, что наши удары по противнику оттягивают крупные силы противника с других участков фронта, где развивается успешное наступление других фронтов, что каждый метр отвоеванной здесь земли оборачивается километрами продвижения наших войск на направлении главного удара.

19 июля, с утра, бои приобрели встречный характер. Противник непрерывно переходил в контратаки, поддерживаемые десятками танков. В 10 часов он бросил в контратаку против правого фланга 82-й гвардейской стрелковой дивизии со стороны Каменки пехотный полк в сопровождении 48 танков, а со стороны Сухой Каменки — полк пехоты с 50 танками. Враг пытался расчленить дивизию и уничтожить ее, прижав к берегу Северного Донца.

Сначала последовал хотя и короткий, но мощный артиллерийский удар по позициям, занятым частями дивизии. Затем налетели вражеские бомбардировщики, на боевые порядки дивизии устремились танковые клинья. Впереди шли тяжелые «тигры». За ними следовали легкие танки и самоходные орудия. Под прикрытием этих броневых щитов поднялась в рост и пошла пехота противника. Сотня танков двигалась на боевые порядки одной нашей дивизии.