В большом чуждом мире

Сиро Алегрия В БОЛЬШОМ ЧУЖДОМ МИРЕ

Э. Брагинская. В Америке есть индейцы

«Известно, что Габриэла Мистраль, находясь в Риме, обратилась к папе римскому… с просьбой включить в энциклику слоза о необходимости более гуманного обращения с индейцами, и прежде всего с индейцами Перу. Трагическая участь бедных инков разрывала сердце нашей соотечественницы. Его святейшество выслушал Габриэлу с большим удивлением. «Разве она не ошибается? Неужели в Америке еще есть индейцы?» Об этой, более чем странной, беседе рассказал в одной из своих статей Пабло Неруда, великий чилийский поэт.

Вопрос, заданный папой римским, который призван печься о судьбе христиан на всех континентах, свидетельствует о его редкой иелюбозпателыюсти Он свидетельствует еще и о том, что в совсем недавние времена Европа мало что знала о далекой Америке. Но есть в этом вопросе и своя невольная логика, своя страшная правда.

К тому моменту, когда на территории Перу появились солдаты Франсиско Писарро, там было свыше десяти миллионов индейцев. Франсиско Писарро понял, что стал завоевателем сказочно богатой страны «Тиуантинсуйо», однако ему не дано было попять, что главное богатство любого государства — люди. С приходом испанских конкистадоров, с середины XV века, началось систематическое истребление индейцев, а спустя три столетия от десяти миллионов остался один. Один миллион нищих, смиренных, замолкших индейцев, покорных господской воле и господскому произволу.

Ученые, политики, юристы, литераторы, словом, люди, наделенные гражданской совестью и страстью, посвятили исторической судьбе индейцев не один десяток книг и исследований, не один десяток съездов, встреч и конгрессов на региональном, континентальном и национальном уровнях, где сталкивались, противоборствовали, сближались концепции, оценки и выводы. Спорили о многом, но в одном все были едины — судьба индейцев трагична.

Опьяненные сравнительной легкостью победы над мудрыми и простодушными индейцами, испанские конкистадоры мало заботились о будущем покоренной страны. Инки были для них варварами, иноверцами, врагами, а главное — даровой рабочей силой. В процессе колонизации Перу, чуть ли не с первых ее шагов, противопоставление «победитель и побежденный», «белый и индеец» получило конкретный исторический и социальный смысл: «хозяин и раб», «ушетатель и угнетенный».