В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война

Да и вообще наши эмигранты второй волны проявляли чудеса сообразительности. Один лагерь располагался в четырехэтажном здании. И вот к американскому коменданту городка приходит группа крестьян и заявляет, что у них пропала корова. А кроме русских, дескать, никто ее в округе увести не мог. Американец отправляется в злополучное здание и требует вернуть корову. Избранный своими начальник лагеря все отрицает. Американцы начинают обыск. Обыскали все четыре этажа — ничего. Немцы настаивают, что корова должна быть здесь — не могли ее незаметно никуда увести, местные здесь всех знают. Здание обыскали три раза — ничего.

Американский комендант отзывает в сторону русского начальника лагеря и говорит:

— Ладно, я оставлю вам корову, но объясните мне — где вы ее ухитрились спрятать? Ведь каждый этаж по несколько раз обыскали…

А начальник лагеря ухмыляется:

— Точно оставите? Ведь у нас туг дети, кормить надо. Ладно, тогда скажу. Ваши солдаты действительно каждый этаж обыскали. А в лифт они заглядывали?

Оказывается, бедной буренке замотали морду тряпками, запихнули ее в лифт и, пока американцы обыскивали один этаж, ее поднимали на другой.

В другой лагерь, расположенный в английской зоне оккупации возле Ганновера, приехал офицер-энкавэдист. Сначала рассказывал, как тепло их всех примет Родина. Но в толпе были те, кто прошел советские тюрьмы и лагеря. Потом чекист начал угрожать:

— Никуда вы не денетесь, у нас с союзниками договор о насильственной выдаче!

Зря он это сказал. Из толпы вышел паренек, достал из-за голенища сапога нож, молча вогнал его чекисту под ребро и скрылся в толпе. Чекиста отправили в английский госпиталь, вылечили. После этого он сразу… попросил политического убежища! Поправилось на Западе, да и понял, что с ним свои потом сделать могут.

Английский комендант лагеря блокировал все ходы и выходы: на его территории ранили офицера союзной армии! В лагере объявили: если преступник не явится к коменданту, всех снимут с продовольственного пайка.

Вот сидит начальник лагеря у себя в кабинете, а к нему заходит паренек.

— А если преступник сдастся добровольно, вы лагерь с пайка снимать не будете?

— Не буду.

— Ну, тогда вот. Это я его пырнул. Зовут меня так-то и так-то, вот — орудие преступления.

И кладет на стол нож. Довольный комендант составляет протокол.

— Все?

— Всё.

— А теперь — прощайте!

И выпрыгивает из окна. Второй прыжок — через колючку, она там достаточно халтурная была. С тем и пропал. А протокол имеется, орудие преступления — тоже. Пришлось коменданту слово данное сдержать…

А паренька в соседнем лагере прятали. Его управляющим был член НТС Лев Рар. Годы спустя он встретил в Лондоне того самого английского коменданта, что снятием с пайка грозил. И тот ему рассказал: «Вы прятали того парня в подвале под лагерной церковью, вы ведь котелок с едой не для святых туда носили».

Александр Николаевич был блестящим журналистом. Он умел просто и доходчиво объяснять самые сложные темы. Помню, как он возмущался засорением русского языка советскими канцеляризмами.

— Мы часто уже и не думаем об изначальном смысле того или иного выражения. Сплошь и рядом читаешь: «повысились цены на продукты питания». Но ведь в русском языке слово «продукт» всегда означало конечный результат. Поэтому даже подумать неприлично, что такое «продукт питания». И как оно могло подорожать?!

С 1965 по 1971 год возглавлял журнал «Посев», с 1972-го по 1984-й был председателем НТС. Это он работал над всеми программами организации в послевоенный период. В последний раз я видел его в 2000 году.

— У меня сейчас восемь болезней. Мне трудно помочь Союзу. Но я внимательно сверил программный документ Путина, опубликованный в Интернете. Да, он явно пользовался нашей программой 1974 года. Кому знать, как не мне, — я ведь ее составлял… Я бы предложил Совету НТС просто поддерживать Путина. Ведь он практически нашу программу выполняет…

Александр Николаевич написал об этом письмо Совету. Но текст его, кроме членов Совета, никто не увидел.

Скончался Александр Николаевич во Франкфурте-на-Майне 2 августа 2002 года, ненадолго пережив свою жену.

* * *

Первая ежегодная посевская конференция, на которой мне довелось побывать, проходила в здании Франкфуртской… масонской ложи! Старику, который снимал помещение, неоднократно говорили, что можно было бы и другое здание подобрать. Но он отмахивался:

— Ну и что, что масоны? Здесь — дешево, и в центре! Ведущим этой конференции, как, впрочем, и многих других, был Александр Николаевич. Помню, как во время дискуссии кто-то сказал про слухи об инфильтрации КГБ в НТС. На это ответил Владимир Дмитриевич Поремский, один из основателей НТС:

— Не могу гарантировать, что в этом зале не находится агент КГБ. Но я знаю одну организацию, в которой нет ни одного агента. Это — Союз пажей Его Императорского величества в Париже. Там — восемь человек, самому младшему — за восемьдесят. Уверен, что их инфильтрировать очень трудно.

Выступления Эдуарда Оганесяна, армянского националиста, он тогда работал на радио «Свобода», всем запоминались своей экспрессивностью: