…В борьбе за советскую лингвистику: Очерк – Антология

При этом постоянно продолжавшаяся – явно или неявно – борьба «за» и «против» марризма пронизывает всю вторую половину XX века в советской лингвистике [63]. Для начала следует особо остановиться на феномене «неомарризма», как его «окрестили» В.А. Звегинцев и Б.А. Серебренников. Этот феномен 70 – 80-х гг. эпистемологически вообще не изучен: ведь все люди, упоминающиеся в связи с этим до недавнего времени были еще живы. Это одна из причин, но немаловажная для истории любой науки. Пока нам остается возможность цитирования текстов и отсылка к первоисточникам без возможности дать некий расширенный эпистемологический комментарий:

«Неомарристы делают попытку переоценить труды Марра… Первая их задача заключается в том, чтобы свести на нет какое-либо значение лингвистической дискуссии 1950 г. …Неомарризм тянет советское языкознание назад к идеализму времен Н.Я. Марра…» [143, с. 316 – 317].

В 1970 году из уст В.В. Бибихина прозвучал панегирик Марру и заупокойная по западной лингвистике:

«Но что продолжает задевать, это верные догадки, раскиданные там и здесь. Западная лингвистическая наука обречена на увядание, поскольку не выходит за пределы формы, фонетики на простор семантики. Имя привязывают к предмету не за его форму, а за его функцию. Не было никакого языкового дерева, а шли бесчисленные скрещивания. Языковое мышление меняется из века в век, и современные европейские языки представляют в этом смысле что-то очень отличное уже от так называемых древних, которые Марр причислил бы скорее к новейшим. И все это делалось человеком неистощимой, лошадиной силы и огромной памяти, не отягощенным веригами европейской дисциплины» [30, с. 260].

Восприятие и сохранение идей Н.Я. Марра шло после «сталинской дискуссии» несколькими путями. Прежде всего, это развитие идей «функциональной семантики», завершившееся в 90-е гг. работами Ю.С. Степанова, например в книге «Константы. Словарь русской культуры» [148], где анализируется плодотворность и перспективность наблюдений Н.Я. Марра над параллельными рядами вещей и их именованиями. Как пишет Ю.С. Степанов,

«Н.Я. Марру удалось выявить некоторую специфическую закономерность, которую мы теперь можем назвать именно семиотической, но которую сам Н.Я. Марр называл „функциональной семантикой“. Суть этой закономерности состоит в том, что значения слов-имен изменяются в зависимости от перехода имени с одного предмета на другой, заменивший первый в той же самой или сходной функции. Н.Я. Марр установил, например, что с появлением в хозяйстве нового животного на него переходило название того животного, чью функцию приняло новое: так, на лошадь (в разных языках) перешло название оленя; на хлеб перешло название желудя, так как желудь в качестве продукта питания был заменен хлебом. Наблюдения Н.Я. Марра подтверждаются археологическими данными и данными ритуалов: так, в Пазырыкском кургане на Алтае были найдены ритуально захороненные останки лошадей в масках оленей».

Ю.С. Степанов в 1997 году признает, что по Н.Я. Марру факт синонимизации, т.е. схождения семантического, схождения сем или смысла слов в целом, имеет эвристическую ценность.