В борьбе за свободу

Е. Н. Голиков в сопровождении старшего судового врача титулярного советника С. Г. Смирнова поднялся на спардек. Врач осмотрел мясо и признал его годным. Тогда Е. Н. Голиков приказал матросам разойтись и распорядился поставить на спардеке дневального для записи всех недовольных. Затем он приказал промыть мясо в соленой воде, рассчитывая такой «дезинфекцией» успокоить матросов. Но когда кусок вынули из рассола, все с отвращением увидели, что мясо буквально кишит червями. Матросы разошлись, полные злобы. За обедом никто не притронулся к борщу. По просьбе команды кок И. Данилюк приготовил чай с хлебом {83}. Матросы стали покупать продукты в судовой лавке.

Прапорщик Н. Я. Ливинцев и старший офицер И. И. Гиляровский пытались заставить команду есть борщ, но встретили решительный отказ. И. И. Гиляровский доложил командиру об угрожающем настроении матросов. Е. Н. Голиков приказал выстроить команду на юте в четыре шеренги. Когда матросы построились, командир вызвал коков и артельщиков и спросил, почему команда не хочет обедать. Коки и артельщики объяснили, что мясо с червями {84}.

«Их нужно проучить, Евгений Николаевич, чтобы они весь свой век помнили», - заявил командиру старший офицер И. И. Гиляровский. По приказу Е. Н. Голикова принесли бак с борщом. Старший врач С. Г. Смирнов на виду у матросов съел несколько ложек борща, предварительно процедив его. Сняв пробу, он заявил, что борщ «чудесный». Командир спросил кока и артельщиков: «Вы пробу давали мне из этого мяса?» Те, боясь наказания, ответили: «Так точно»{85}.

Тогда командир сказал, что прикажет запечатать бак с борщом и отправить к военному прокурору в Севастополь, но матросы, которые откажутся повиноваться, будут повешены. Затем он приказал не желающим бунтовать выйти из рядов к орудийной башне, однако, кроме кондуктуров, никто не двинулся с места. Е. Н. Голиков вызвал караул. Он хотел расправиться [38] с непокорными матросами поодиночке.

Наступил решающий момент. Социал-демократы, не желая раньше времени обострять конфликт и дать повод к выделению «зачинщиков» для расправы, первыми перешли к башне. За ними последовали и остальные матросы {86}.

Через минуту у правого борта оставалось не более 30 человек. Но тут выступил старший офицер И. И. Гиляровский. Вместе с прапорщиком Н. Я. Ливинцевым он остановил перебегавших матросов и приказал записать их фамилии, а остальным велел разойтись. Едва боцманмат В. И. Михайленко начал переписывать матросов, как из толпы у башни послышался крик: «Кто переписывает, тот будет висеть на рее сегодня с Голиковым!» И. И. Гиляровский приказал принести брезент{*7}, и матросы поняли, что готовится расстрел. [39]

Из группы обреченных раздались голоса: «Ваше высокоблагородие, не стреляйте, мы не бунтовщики!»{87}

Все напряженно ждали, что будет дальше…

Зловещую тишину разорвал призыв А. Н. Матюшенко: «Братцы, что они делают с нашими товарищами? Забирай винтовки и патроны! Бей их, хамов!»{88}

Революционные моряки с криками «ура!» бросились на батарейную палубу и расхватали винтовки. Но патронов не было. Несколько обойм, спрятанных заранее за иконой Николая Угодника, разобрали моментально. Тогда машинный ученик П. И. Глаголев взломал замок оружейного погреба, а подручный хозяина трюмных отсеков Я. Медведев вынес оттуда патроны. В ответ на растерянный вопрос лейтенанта В. К. Тона: «Чего же вы хотите?» - десятки гневных голосов грянули: «Свободы!»{89}

На ходу заряжая винтовки, вооруженные матросы разъяренным потоком разлились по верхней палубе. В числе первых были машинисты А. С. Зиновьев и Ф. Я. Кашугин, минные машинисты Т. Г. Мартьянов, Н. Хохряков и И. П. Шестидесятый, кочегары В. А. Зиновьев и В. Е. Пригорницкий, плотник И. П. Кобцы, ложник К. Н. Савотченко, матросы С. Я. Гузь, А. Н. Заулошнов, А. П. Сыров, Н. С. Фурсаев, комендоры И. П. Задорожный и Ф. И. Пятаков{90}.

Пытаясь остановить их, старший офицер И. И. Гиляровский кинулся к левому проходу с батарейной палубы. А. Н. Матюшенко ударил его прикладом по ноге. Испуганный Гиляровский метнулся к Е. Н. Голикову: «Что же это делается, Евгений Николаевич?! Что же это делается?!»

А. Н. Матюшенко метнул в командира штык, но не попал. Е. Н. Голиков приказал строевому квартирмейстеру А. Я. Денчику взять часть караула и собрать всех матросов, на которых можно положиться. Денчик отобрал восемь караульных, но не успели они двинуться с места, как раздались выстрелы.

Первый выстрел - в воздух - сделал трюмный В. З. Никишкин, а третьим был убит лейтенант Л. К. Неупокоев {91}. [40]

Матросы кричали караулу: «Братцы, не стреляйте, ведь все мы братья!»

Караул разбежался, но старший офицер И. И. Гиляровский успел взять у одного из караульных винтовку и укрыться за башней {92}.

Услышав шум и крики, наверх выбежали обедавшие в кают-компании офицеры. Матросы Н. П. Рыжий и Е. Р. Бредихин перерезали провода в радиорубке, чтобы не дать им возможности сообщить о «бунте» в Севастополь. Восставшие заняли важнейшие посты на корабле в соответствии с заранее намеченным планом{93}.