В борьбе за свободу

На переходе в Констанцу судовой комиссии «Потемкина» с большим трудом удалось восстановить порядок на корабле. Утром 19 июня члены комиссии собрались на заседание для обсуждения создавшегося положения и плана дальнейших действий. На заседании, которое вел И. Л. Дымченко{347}, были правильно определены причины последних событий на корабле: измена «Георгия» и предательство кондуктуров во главе с Д. П. Алексеевым, которые воспользовались моментом и вызвали панику среди новобранцев. Члены комиссии постановили высадить кондуктуров на берег вместе с Алексеевым при первой же возможности. Затем по предложению К. И. Фельдмана был избран исполнительный комитет в составе А. Н. Матюшенко, М. М. Костенко и Е. К. Резниченко для централизованного руководства и управления броненосцем{*29}. Комитет должен был выполнять роль командира и отчитываться в своих действиях перед комиссией. Необходимость такого решения видели [126] все ее члены. Они понимали, что комиссия слишком громоздка для постоянного руководства, особенно когда требуется быстро принять какое-либо важное решение{348}. Выборы комитета укрепили революционную власть на «Потемкине».

На том же заседании был обсужден вопрос о цели похода в Румынию. Матросы решили, что сдаваться не будут, а попытаются достать там угля, воды и провизии для продолжения борьбы. Кроме того, члены комиссии рассчитывали получить из иностранных газет сведения о положении в Севастополе. В заключение они постановили составить обращения к иностранным державам с изложением задач своей борьбы для предупреждения возможной клеветы на восставших со стороны царского правительства. К. И. Фельдман написал текст обращения «Ко всему цивилизованному миру», А. П. Березовский - «Ко всем европейским державам»{349}. Первое из них объявляло миру о начале революции в России и провозглашало восстание «Потемкина» составной частью революционной борьбы. При этом специально подчеркивалось, что восстание броненосца есть начало перехода армии на сторону народа. В документе говорилось:

«И вот мы, КОМАНДА ЭСКАДРЕННОГО БРОНЕНОСЦА «КНЯЗЬ ПОТЕМКИН-ТАВРИЧЕСКИЙ», решительно и единодушно делаем этот первый великий шаг. Пусть все те братские жертвы рабочих и крестьян, которые пали от солдатских пуль на улицах и полях, снимут с нас свое проклятье, как их убийц.

Нет, мы не убийцы, мы не палачи своего народа, а защитники его, и наш общий девиз: смерть или свобода для всего народа. Мы требуем немедленной приостановки бессмысленного кровопролития на полях далекой Маньчжурии. Мы требуем немедленного созыва всенародного УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ на основе всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права. За эти требования мы единодушно готовы вместе с нашим броненосцем пасть в бою или добиться победы. Мы глубоко уверены, что честные граждане всех стран и народов откликнутся горячим сочувствием нашей ВЕЛИКОЙ БОРЬБЕ ЗА СВОБОДУ.

ДОЛОЙ САМОДЕРЖАВИЕ! ДА ЗДРАВСТВУЕТ УЧРЕДИТЕЛЬНОЕ СОБРАНИЕ!»{*30} [127]

Второе обращение гарантировало неприкосновенность иностранным судам и портам на Черном море.

В. И. Ленин, высоко оценивал значение этих документов {350}.

Оба воззвания с энтузиазмом были приняты всеми матросами. Социал-демократам удалось снова сплотить команду и укрепить ее боевой дух.

Рассматривался на комиссии и вопрос о флаге. Этот момент весьма показателен не только как свидетельство общего положения на «Потемкине», но и как свидетельство успехов членов РСДРП в политическом воспитании матросов. Теперь вся команда понимала, что назад ей пути нет. Социал-демократы с первого дня восстания требовали поднять Красное знамя, но встречали упорное сопротивление матросов и даже части судовой комиссии, как бы избегавших точного определения своих действий{*31}. А на пути в Констанцу это требование было принято командой. Враги восстания пытались вести агитацию против Красного знамени, но большинство пошло за социал-демократами. На громадном куске кумача маляры И. И. Старцев-Шишкарев и И. М. Сучкин написали с одной стороны «Свобода, равенство и братство», а с другой - «Да здравствует народное правление!»{351}. Знамя решили натянуть на деревянную раму и поднять к гафелю, чтобы его издалека могли видеть проходящие суда.

Новый подъем революционного настроения матросов проявился также и в их решении сдать свои деньги в общую кассу{352}.