В борьбе за свободу

Либеральная буржуазия в июле 1905 г., сразу после восстания на «Потемкине», пыталась использовать развитие революции и растерянность правительства, чтобы добиться от царя буржуазных реформ. В. И. Ленин раскритиковал трусливый, двуличный характер либералов, их стремление к сделке с царизмом за счет народа. Истинные цели либералов наглядно отражены в их собственных статьях о «Потемкине». Например, газета «Наша жизнь» делала следующий вывод из потемкинских событий: «Необходимы радикальные реформы, которые установили бы прочную гармонию между стремлениями общества и действиями правительства, которые восстановили бы этим путем авторитет правительственной власти и которые дали бы [175] обществу возможность работать без помехи над поднятием в массе уровня просвещения и сознательного отношения к государственному и общественному делу». В этих словах ясно выражены цели либеральной буржуазии, ее страх перед народной революцией. Спасение от громадного роста народных волнений и выступлений в армии и флоте либералы искали в скорейшем созыве Государственной думы{494}. Они были напуганы развитием революции.

Страшную угрозу самодержавию увидели в восстании «Потемкина» реакционные круги. Все ближайшее окружение Николая II было потрясено самим фактом восстания. Великий князь Константин Константинович 23 июня 1905 г. записал в свой дневник: «Ужасны, невероятны известия из Одессы. Это - полная революция. Небывалый, позорный случай на броненосце «Кн. Потемкин-Таврический», где команда взбунтовалась и убила командира, моего милого товарища Женю Голикова и почти всех офицеров, тоже был бы невероятен, если бы не был действительным происшествием». Председатель комитета министров С. Ю. Витте назвал «историю» с «Потемкиным» «баснословной» {495}.

Растерянность и страх перед грядущим возмездием охватили карательные органы самодержавия. 17 июня 1905 г., еще не зная всех обстоятельств восстания, крупный чин департамента полиции, заведующий внешним наблюдением Е. П. Медников писал сотруднику охранки А. И. Спиридовичу: «Какое страшное волнение мы переживаем, упаси бог каждого; что черноморцы-то откололи на «Потемкине»: часть офицеров убили, часть спустили (за борт. - Б. Г.) живьем, часть оставили невольниками командовать броненосцем, а за командира комитет образовали из 20 матросов, они-то и командуют кораблем; такая ужасная история произошла в Одессе, боже избави каждого врага от такой обстановки… Что творится в Одессе, ничего подобного еще в России не бывало, следовательно, надо ждать больших перемен…»{496}.

События и значение восстания обсуждались правой прессой столь же широко, как и либеральной. «Вопрос о личном составе нашего флота есть вопрос первой и даже первостепенной важности», - подчеркивало «Новое время». Газета требовала немедленного сплочения и союза всех сил контрреволюции{497}. [176]

Махрово- черносотенная пресса писала о потемкинцах с дикой ненавистью, по ее словам, это была «свора бунтовщиков», «звери-грабители» и т. п. Черносотенцы утверждали, что «настоящих русских моряков на «Потемкине» не было» и что русская армия всегда будет «вне политики». «Армия -это до такой степени русское и православное учреждение, что у нее ничего общего с революционерами быть не может», - писала газета «Родная речь». Главной причиной выступлений в армии и на флоте черносотенцы объявили агитацию «поляков», «интеллигентов и евреев». Однако даже черносотенцы были вынуждены отметить прямую связь военных восстаний с рабочим движением: в числе зачинщиков бунта на «Потемкине» они называли матросов из запаса, среди которых имелись рабочие, и мастеровых Обуховского завода, находившихся на броненосце в начале восстания{*40}. После восстания «Потемкина» черносотенные организации усилили контрреволюционную пропаганду в армии и на флоте, перейдя к выпуску специальных листовок для солдат, матросов и офицеров {498}.

Царское правительство в поисках средств борьбы с революцией на флоте прибегло к смене высшего морского командования: 29 июня 1905 г. морским министром вместо Ф. К. Авелана был назначен вице-адмирал А. А. Бирилев. 5 августа были уволены со службы адмиралы А. X. Кригер и Ф. Ф. Вишневецкий, а вместе с ними командиры «Георгия Победоносца» И. Е. Гузевич и «Прута» А. П. Барановский{499}.

Июньское восстание способствовало подъему рабочего движения. Все большевистские комитеты РСДРП призвали рабочих России последовать примеру команды «Потемкина». По инициативе Петербургского комитета рабочие крупнейших столичных предприятий организовали политическую стачку солидарности с революционными матросами{500}.

Всеобщие забастовки солидарности прошли в Екатеринославе и Сморгони{501}.

Сообщения о «Потемкине» вызвали огромный революционный энтузиазм среди рабочих Варшавы, способствовали подъему революционных настроений среди рабочих Москвы, Баку и других городов{502}.