В час безумия

   -Вы только представьте, господа, русские стреляют в русских. Это же просто абсурд! Это не возможно. А как же национальная идея всеобщего, русского братства? Вместе со своим народом? На мой взгляд, нам не надо спешить. Большевики у власти долго не продержатся. Набьют карманы золотом и камеями и разбегутся. И еще господа, у нас есть царь! Наследник престола! И еще, господа, у нас есть Бог. Он не допустит развала и хаоса в православной стране.-

   -Царь отрекся от престола и в настоящее время находится в плену у большевиков. Наследник тоже в плену. А Богу, милейший Николай Алексеевич, Богу, до нас, русских, нет ни какого дела, мрачно заметил Сергей.

   -Господа, неужели это крах? Крах России?-

   -Обойдется. Россия еще сильна.-

   -Нет, господа. Все во много сложнее . Во много раз.-  Сергей Кадамов закурил. Оглядел собеседников сквозь повисшее над столом облачко дыма.

   -Представьте господа. Разваленная армия. Митингующие рабочие. Воры, налетчики и прочий сброд выпущенный большевиками из тюрем, в считанные дни создали в стране хаос. И я просто уверен господа, что только армия может навести порядок в стране. Да господа, только Армия,- Говорил Сергей спокойно и это спокойствие придавало его словам какую - то магическую силу, способную зажечь пламенем далеко уже не трезвые души сидящих за столом собеседников. И надо ли говорить о том огне, вспыхнувшем в еще не искушенной душе Юрасика. Он уже готов был, прямо сейчас, бежать, лететь, мчаться. На Дон. Туда, где ,по словам Сергея, будет решаться в кровопролитных боях судьба великой России.

   Кадамов старший уже не твердой рукой вновь наполнил рюмки водкой, не забыв на этот раз и Юрасика что было расценено им как доказательство того, что он принят в среду взрослых.

   -Господа,- встав из-за стола, Павел Юрьевич поднял рюмку.

   -Господа. Я предлагаю выпить за нашу несчастную, но все еще великую и горяче любимую нами Россию!- И дым, дым, дым. От многих десятков выкуренных папирос. И не видать уже ни чего за сизой, клубящейся пеленой.

   Через два дня Сергей Кадамов исчез. И в доме о нем словно забыли. С тревогой прислушивались к чужим голосам в подъезде. К топоту чьих-то ног. К доносившимся с улицы выстрелам. Но судьбе было угодно беречь их дом. Мимо их окон летели пули. Рядом с их домов убивали русские русских и им уже не верилось, что было время, когда не было многоголосых митингов, расстрелов, погромов.

   А жизнь продолжалась. В церквях, под колокольный звон, крестили вновь народившихся и отпевали вновь представившихся рабов Божиих. Первых было меньше. Вторых больше. Убивали не только большевики. Убивали эсеры и анархисты. Убивали и расплодившиеся в огромном числе, разные террористические группировки. Убивали ради великих идей, ибо идеи без крови существовать не могут. Чем величественней, чем громадней идея, тем больше крови она требует. Но убивали и без идейные. В подворотнях и тихих переулках таилось обласканное новой властью, выпущенное из тюрем жулье. И вновь гремят выстрелы. Вновь льётся кровь. Но уже не за идеи, а за право владеть тугим кошельком, одеждой и еще всем тем, что можно найти в карманах у убитого. Вот в такое суровое время в одной из церквей старенький  как и сама церковь, священник обвенчал Юрасика и Оленьку. А с древних, потемневших от времени икон смотрели на них скорбно святое семейство. Верно, знали святые о страшном пути коим предстояло пройти по жизни их любимым чадам. Вечером на торжестве в честь бракосочетания молодых, в квартире Кадамовых собрались самые близкие друзья их семьи, Священник батюшка Илларион с матушкой Анастасией и бывший адвокат, а при новой власти служащий банка, Анатолий Анатольевич Крымов с супругой. После традиционного " горько молодым" и до дна выпитых рюмок за столом , отдаленно напоминающим по количеству тарелок и тарелочек и всевозможных вазочек и графинчиков дореволюционное изобилие, завязался откровенный, совсем не свадебный разговор. Говорили о ценах, на базарах, взлетевших до самых небес. О непонятных и от этого непонятия еще более зловещих комиссарах. О выпущенных из тюрем большевиками бандитах совершающих дерзкие налеты на дома и квартиры, уважаемых в городе господ и не редко оставляющих после себя стынущие в лужах крови, обезображенные трупы.. Слухи, слухи. Темной бесконечной рекой катились они по улицам Петрограда. - А. Слышали...? С этого слова начиналось утро. И дальше следовал такой набор ужасов, что сердце испуганного обывателя сжималось в тугой, маленький, слабо трепещущий комочек и от леденящего душу страха перехватывало дыхание.