В час дня, Ваше превосходительство

— Чепуха! Эту наглую глупость Дзержинский ни за что не подпишет! И, кроме того, не забывайте: Дзержинский что-то подозревает. Андреева выгнал с работы.

Александрович с укоризной сказал:

— Не надо, дорогая Мария Александровна, швыряться словами и такими бумажками. Вы знаете подпись Дзержинского?

— Знаю.

Александрович положил перед Спиридоновой листок, на котором было не меньше пятнадцати подписей Дзержинского.

— Похожи?

— Очень. Кто?

— Я, — не без гордости сказал Александрович. — Несколько дней практики. А вот полюбуйтесь — подпись Ксенофонтова. Бланк, когда потребуется, дам я. Впрочем, и напечатаю сам. И печать прихлопну — она у меня постоянно.

— Неплохо, — похвалил Камков.

— Дальше? — уже заинтересованно спросила Спиридонова.

— Дальше все просто, — с усмешкой ответил Блюмкин. — Я и Андреев появляемся в посольстве. Я — как сотрудник ВЧК, Андреев — как представитель Революционного трибунала.

Спиридонова настороженно посмотрела на Андреева, резко сказала:

— Надеюсь, Андреев будет трезвый? Дальше!

— Мы добиваемся приема у Мирбаха.

— Надо раздобыть план посольства.

— Добыли. Можете посмотреть. Вот эта небольшая комнатка — первая приемная, секретарская. Из нее ход во вторую, большую приемную, где, по всей вероятности, нас и примет Мирбах. Из этой второй двери выйдет Мирбах. Приемная на первом этаже. После операции мы выскакиваем в окна.

Спиридонова нервно заходила по комнате.

— Только бы удалось! Это будет такая наша победа! Давайте проведем репетицию. Какая там мебель, узнали?

— Узнали. Посередине небольшой овальный мраморный стол. Вот тут, у дверей в секретарскую, еще столик, маленький. Стулья.

— Отлично. Начинаем репетицию. Камков, вы — посол. Выходите из двери и садитесь. Естественно, что Мирбах сядет тут. Зачем ему кружить вокруг стола? Предположим, тут сядет переводчик, чуть позади графа, но так, чтобы слышать и видеть тебя, Яша. Тут кто-нибудь из немцев…

— Лишних не будет. Мы попросим конфиденциальной беседы.

— Хорошо, но кто-то все-таки будет?

— У посла есть переводчик, но иногда перевод делает советник доктор Рицлер. Возможно, выйдет он. Надо, чтобы он… Заодно и его. И обязательно будет присутствовать адъютант посла лейтенант Мюллер. Мирбах без него — никуда.

Спиридонова долго молча смотрела на план, что-то соображала.

— Оружие?

— Бомба и на всякий случай револьверы.

— Как пронесете бомбу?

— В портфеле, вместе с бумагами, она довольно плоская.

Спиридонова переспросила:

— Эта дверь в секретарскую? Откуда в комнату может вбежать охрана?

— Только через эту дверь, — объяснил Александрович.

— Куда она открывается?

— В большую приемную.

— Тогда пусть Андреев сядет возле столика, который стоит у двери. Когда Блюмкин метнет бомбу, ты закроешь дверь столиком. Это даст вам лишние две-три минуты. Бомбу бросите после разговора, когда Мирбах подойдет к своей двери. Все ясно? Давайте репетировать. Вы допущены в большую приемную. Входит Мирбах… Камков, входите! Не так быстро, Мирбах ходит медленно. Яша, вы идете к графу навстречу. Идите… Не торопитесь! Невежливо подходить к столу раньше посла. Он может вас заподозрить… Андреев, вы садитесь около столика. Портфель у вас? Не забудьте отдать его Блюмкину… Лучше, если у каждого будет свой… Так. Хорошо. Сели… Блюмкин, начинайте разговор!

— Господин посол! Мы уполномочены сообщить вам…

Блюмкин вошел в роль. У него даже дрожал голос.

— Спокойнее, Яша! Как можно спокойнее!

Камков удивленно спросил:

— Извините, что вмешиваюсь! Но я не понимаю, Мария Александровна, зачем все это? По-моему, как только Мирбах войдет, сразу ему под ноги наш подарок.

— Вы, как всегда, торопитесь, Камков. Как только Яша начнет доставать бомбу из портфеля, его немедленно убьет Мюллер. Он не дурак, сразу поймет — на кой черт понадобился в приемной посла этот ящик. Давайте лучше помолчите. Яша, продолжайте.

— Мы уполномочены сообщить вам, что ВЧК арестован ваш родственник лейтенант Роберт Мирбах… А что дальше? Я, право, не знаю.

Спиридонова недовольно заметила:

— А говорите, подготовились! Если граф заявит, что положение родственника его интересует, тогда вы говорите: «Разрешите, господин посол, познакомить вас с документами!» И расстегиваете портфель.

— А если Мирбах скажет, что этот лейтенант его не интересует? — спросил Камков.

— Вы на редкость проницательны! — съязвила Спиридонова. — Я именно такое предположение и хотела высказать. Тогда, Яша, вы говорите: «Все же, господин посол, я на всякий случай оставлю вам копии всех документов». А вы, Андреев, встаете и загораживаете дверь. Где вы оставите автомобиль?.. Здесь?.. Отлично. Кто шофер?

— Кольт. Свой.

— Не струсит?

— Не должен. Он же ничего не знает.

— А когда громыхнет?

— Думаю, не струсит.

— Впрочем, это ваше дело. Важно убить Мирбаха.

— Не беспокойтесь, убьем.

— Желательно, чтобы вы остались живы.

— Постараемся.

— И еще желательно, чтобы вы не попали в руки ВЧК или немцев.

— У нас тоже нет такого желания. Мы уговорились: если кто-нибудь из нас будет ранен и не сможет уйти, другой добьет. В крайнем случае — самоубийство.

— Вы понимаете, на что вы идете? Андреев, понимаете?