В час, когда взойдет луна

— Что? — взвизгнула Мэй. — Ты, варьят! Как можно было потерять фургон, целый фургон, объясни?!

— Тут до фига этих проездов между пакгаузами и доками. И все одинаковые. И я не увидел, в какой из них он свернул.

— Не до фига, а шесть, — поправил его Антон, сверившись с навигатором. — И в первый он свернуть не мог. И во второй не мог — мы сейчас проезжаем мимо, он бы не успел вырулить в док. Значит, в один из четырёх.

— Отлично, — сказал Цумэ, глуша двигатель. — Остановитесь между третьим и четвёртым. Кен, наблюдай за проездом. А вдруг это блеф. Енот, иди по третьему проходу и заглядывай в каждый док. Я пойду по пятому. Мэй — по четвертому, Десперадо — по второму.

— Пошёл ты на хер, — Кен ударил по тормозам и отстегнул ремень, после чего достал из-под сиденья дробовик, заряженный пластиковой дробью. — В фуре остается Енот.

— Енот сможет стрелять в случае чего. А ты — нет. Ты должен оставаться священником, потому что чем бы это сейчас ни кончилось, — гром открываемой двери, — мы обязательно навестим тётю Аню-Марию… И после этих гостей нам всем нужна будет хар-рошая исповедь.

— А поцелуй ты меня в седалище, — сказал Кен. — Енот, сиди тут и следи за монитором, — и он побежал по проходу.

Какое-то время Антон слышал со всех ларингофонов гром дверей и двуязычную матерщину. Искал Цумэ, искали Мэй и Десперадо, но почему-то он был убежден, что первым найдет Кен.

Так оно и вышло.

— Цурюк! — прокричав 10 % своего немецкого словарного запаса, Костя подкрепил дело смачным «шмяк!», саданув кого-то прикладом, и перешел на английский. — Хэндз ап! Гет даун, випон эвэй! Дроп ё ган, ю битч, сиськи выдерну!

— Какой номер, Кен?! — Игорь уже мчался сюда со всех ног.

«Я нужен там», — решил Антон и, схватив из-под панели свой револьвер, побежал к Кену, который уже отвечал:

— Пятый.

Антон ускорил бег. В наушнике бахнул выстрел и какое-то время Антон пробежал с оборванным сердцем — пока не услышал:

— Я кому сказал…

Выстрел!

— Сиськи выдерну!

ПЛЛЛЮХХХ!

Едва Антон достиг ворот дока — в одном конце прохода показался Цумэ, а в другом — Мэй.

Охранник — лицо смято на сторону — поднимал пистолет. На деревянном настиле у воды пластом лежал Эней, рядом с ним в воде бултыхалась референт. Девица стремительно тонула, даже не пытаясь бороться. Кен, подняв чуть ли не цунами, обрушился в воду рядом с ней.

Охранник выстрелил туда, где только что стоял Кен, промахнулся.

А потом выстрелил Антон. Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Шесть! Щёлк! Щёлк!

— Всё, — сказал Цумэ, перехватывая его запястье. — Совсем всё.

Охранник ещё дёргался, хватая воздух окровавленным ртом — но это была уже агония. Цумэ присел, ткнул умирающего двумя пальцами в висок — тот затих. Потом, отфыркиваясь, из воды показался Кен с девицей-референтом на буксире. Цумэ протянул ему руку.

— Это она в тебя стреляла?

— А кто ж еще, — Кен одной рукой выпихнул девицу на настил. — Жива, слава тебе, Господи…

Цумэ помог ему выбраться, дал свою сигарету и прикурил.

— Спасибо, — Костя вытряхнул воду из ушей. Потом кивнул на свою пленницу. Та выкашливала воду и ничего возразить не могла. Антон понял, почему она не удержалась на воде: резиновая дробь выбила из нее дух.

— Это называется «стреляла»? Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся…

— Она, наверное, целилась в лошадь, — фыркнул Цумэ. — Вот только подходящей лошади поблизости не нашлось. Зачем ты меня не послушался? Ты понимаешь, что если бы не пацан — застрелили бы тебя здесь на хрен?

— А если бы не я — застрелили бы пацана.

— Нет. Он бы не полез в док. Он бы просто вызвал нас. Верно, Антон?

— Н-не знаю, — Антон посмотрел на убитого им человека, потом на револьвер в своей руке, сунул оружие под футболку за пояс, перевел взгляд на Энея, по-прежнему бледного и безвольно висящего в руках Мэй.

— Как он? — Игорь присел с ней рядом, тронул шею командира, — Живет. Придет в себя и всех вздрючит.

— Почему? — удивился Кен.

— По привычке, — сказал Игорь. — Кен, Десперадо, тащите эту курицу в машину. В фургон «Глобо».

— Для чего она нам? — прошипела Мэй. — Утопим её здесь.

— Для тего, слодка, же я не прагне в цалем забиячь тей бабы, — на почти чистом польском ответил ей Цумэ. — А информация — это информация.

— Если Анджей умрет — я эту сволочь убью, — сказала Мэй. — И ты, стрига, мне не помешаешь. А ту сволочь я убью в любом случае.

— Посмотрим, — устало сказал Игорь. — Мне не нравится его температура. Очень похоже на передоз кокаина или «ангельской пыли». Кен!

Костя сразу понял, чего Игорь хочет. Вдвоем они взяли Андрея, положили на настил лицом вниз и, держа за ноги, макнули в воду головой и всем туловищем.

Эффект не то чтобы превзошел все ожидания — но и то хорошо, что он просто был. Эней раскрыл глаза, стал вяло плеваться, откашливаться и отбиваться. Его усадили, Антон сбегал к машине «Глобо» и вернулся со стаканчиком теплой, отдающей озоном воды — отходами «вальтеровского» двигателя. Потом еще раз сбегал. И еще.

— Совать ему пальцы в рот — привилегия супруги, — сказал Цумэ. — Я её не оспариваю.