В час, когда взойдет луна

Динамики были мощные, от псевдоафриканского мяуканья разве что пол не вибрировал. Костя фыркнул. Понятно, что рыжий ему не доверяет — вот и хочет посмотреть, что Костя будет делать, оставшись один, да еще с такой шумовой завесой. А может быть… Да что б их с этим ультразвуком. А может быть это не только ловушка, но и… на всякий случай.

Костя ждал. Потом ещё ждал. Потом ждал ещё немножко — и всё это время потихоньку теребил цепь, которой был прикован за анклеты к мощному стенному стеллажу.

За анклеты — это было хорошо. Потому что, во-первых, ноги у человека сильнее, чем руки, а во-вторых, анклеты застегнули поверх джинсов, а то бы он уже рассадил себе все щиколотки.

Если бы его приковали к нижней секции стеллажа — всё было бы совсем легко: он просто приподнял бы эту здоровенную железную дуру и снял ее с кронштейнов, которыми она была зафиксирована у стены. Но Билл оказался не дурак, и приковал его ко второй секции снизу.

Место выбрал правильно. А вот с замком ошибся. Вернее, не совсем ошибся — сломать обыкновенный амбарный замок незаметно мог разве что фокусник. Но замечать сейчас было некому.

Костя поднатужился, поднапружился, рассадил-таки ноги даже сквозь штаны, до одури навертелся, скручивая цепь — но замочек не выдержал, крякнул и расскочился.

Правда, это была только четверть дела. Три четверти — снять анклеты, снять наручники и открыть дверь — ещё были впереди. И почему в семинарии не учат по-настоящему полезным вещам? Работе по металлу, например… А хоть бы и учили — чем работать-то? зубами?

Костя обыскал комнату. Потом ещё раз обыскал.

— «И ничего там не нашел», — пробормотал он в расстройстве.

Ладно. Теперь у него хотя бы было оружие — некое подобие кистеня из цепи и замочка. Хотя против Билла оно годилось не очень, а тех, кто мог прийти с Биллом, скорее, проймёт другое.

Костя исследовал дверь и пришел к выводу, что она так же сокрушима, как и замок: эту комнату никто не планировал под тюрьму, дверь не усиливали металлом. Наверное, вполне сработал бы старый трюк «вышибание замка ногой», если бы не анклеты.

Было еще одно соображение — рыжий не вернулся. Кто мог его задержать? И насколько окончательно?

В свете отсутствия сторожа Косте особенно хотелось вернуть себе свободу действия и передвижения. Он снова поискал глазами — чем бы вынести дверь? — и обнаружил стол и стул, оставленные Биллом для рыжего.

Стул был измерен, взвешен и найден слишком легким. Стол представлял собой более громоздкую конструкцию, но совершенно отказывался скользить по бетонному полу и в качестве тарана был непригоден. Если бы наручники позволяли развести руки пошире, Костя всё равно использовал бы его в этом качестве, но что уж тут мечтать… Зато этот стол можно было пододвинуть к двери и, сев на край, сделать то, что не давали с разбега сделать анклеты: шарахнуть по замку. Отсутствие разбега компенсировалось возможностью бить обеими ногами.

Как выяснилось, расчёты и манёвры были потерей времени. От удара замок чихнул — и вылетел вместе с дверью.

Каморка, где его держали, располагалась в нижнем этаже какого-то здания. Внутренняя конфигурация казалась смутно знакомой. Костя решил не ломать голову — сейчас он выглянет наружу и посмотрит оттуда. От внешнего мира его отделяла одна дверь.

Помня, с кем он может тут столкнуться, Костя перекрестился и начал читать первое что в голову пришло — «Радуйся, пречестный и животворящий Кресте Господень…» Толкнул дверь.

В лицо ему ударил влажный морской ветер. Довольно крепкий ветер, обещающий к ночи стать еще крепче. Свет уходящего солнца, процеженный через тучи, был тусклым, моросило, и Косте это не понравилось.

И где-то здесь точно шастали те люди или не-люди из-за которых не вернулся рыжий. Костя, семеня, что твой коростель, вышел наружу, прыжком спустился с крыльца, удержал равновесие, ухватившись за стену, огляделся и сразу узнал место, хотя ни разу здесь не был — сказалась военная привычка ориентироваться по карте: каменистый островок, засаженный деревьями и кустарником, длинная пристань, где пришвартованы десятки разнобразных кораблей, от ракетного корвета времен Полночи до чуть ли не драккара, башня старого маяка, послужившая ему тюрьмой, иззубренный крышами домов горизонт — и светло-серая линия мола, соединяющего остров и город.

Незамеченным отсюда не уйти — вот почему рыжий решился оставить его одного.

Но узел связи — это ветер пробирал до костей, или всё же не в ветре было дело? — узел связи здесь есть. Как не быть… маяк. Музей. Он есть, и рыжий не хотел им пользоваться. Оно и понятно — попробуй сюда что затащи, особенно полудохлое тело, без ведома смотрителя.

Значит, смотритель свой. Значит, если Костя засветится — сигнал об этом немедленно полетит Биллу.

Костя огляделся еще раз. Неподалёку было два строения — безыскусные приземистые кирпичные коробки, крытые металлочерепицей весёлого голубенького цвета. На фоне серого неба и серого моря этот цвет резал глаз.

Рыжий прикидывал то же самое, что и он. И решил позвонить. И ошибся.