В час по Гринвичу

"Вот это номер, - подумал Королев, - Неужели опять шпик переодетый?" Но перед ним стоял человек в широкополой крестьянской шляпе, с огрубевшим лицом и руками, не оставлявшими ни малейшего сомнения относительно его профессии. И Саша после некоторого замешательства ответил:

- Да, русские.

Японец подошел вплотную, по-доброму улыбнулся:

- Меня зовут Такаси. Я долго жил в России. Только еще при царе. А вы давно оттуда?

Москвичи присели у дороги. Пригласили сделать то же самое и неожиданного собеседника. Тот с готовностью согласился и снова повторил вопрос:

- Вы давно из России?

- Почти год, как выехали...

- Значит, вы - из Советов? Интересно бы посмотреть на вашу жизнь теперь!

Илья быстро подхватил тему разговора:

- Да, у нас есть, на что посмотреть! - В его словах звучала нескрываемая гордость...

К беседующим подходили крестьяне. Такаси взял на себя роль переводчика - пояснял землякам, о чем идет речь.

Разговор затянулся до позднего вечера. Лишь когда первые звезды блеснули в теплой южной темноте, Такаси поднялся и предложил путешественникам отвести их в гостиницу на ночлег.

Не успели путешественники стукнуть в дверь, как она широко распахнулась, и перед взором москвичей предстала чудесная фея в ярком праздничном кимоно, с копной иссиня-черных волос, уложенных в причудливую прическу. Взяла велосипеды, поставила в угол прихожей, жестами показала надо снять обувь.

- Вот еще, - прошептал Илья Королеву на ухо, - у меня носки с дыркой.

- С дыркой, с дыркой, - передразнил Саша. - Надо снять, раз просят. Ведь для гигиены это, чтобы в помещениях чистота была. Понял?

Стянули латаные башмаки, да и носки тоже, и, словно слепые за поводырем, пошли за феей. Служанка остановилась, как ни странно, у деревянной ванны. Пригласила: мойтесь

- Вот те на! - На этот раз пришла очередь удивляться Королеву. - Это что же, при ней купаться?

Илья неопределенно повел плечами. Однако опасения Королева оказались напрасными: японка удалилась за ширму.

Ванна после пыльной дороги оказалась кстати. Мылись долго, с наслаждением, а едва вышли из воды, снова, как в сказке, появилась фея и набросила на вконец смутившихся путешественников кимоно.

Комната, пожалуй, их разочаровала. Пустота. Лишь крохотный столик посреди да соломенная циновка - татами на полу.

-- Вот ведь влипли... - будто про себя пробормотал Саша. Но Илья услышал:

-- Есть предложение уйти на волю, командор, пока не поздно.

Но было уже поздно. Явились одна за другой две японки. Той феи вроде бы среди них не было. А впрочем, они казались на одно лицо. Девушки удобно уселись на татами. Пригласили гостей сделать то же самое. Когда убедились, что их поняли, поставили перед москвичами три маленьких подноса и деревянную кадушечку с рисом.

Началось все, как когда-то на корабле. Сначала чай зеленый и невкусный, без сахара. Затем рис с осьминогом. И наконец суп из крови быка... Едва гости отодвинули миски, служанки тут же стали проворно собирать посуду. Илья внимательно наблюдал за плавными движениями японок. Наконец он не выдержал и как-то нараспев, сочно произнес:

- А... ни... чего... себе! Александр строго глянул на друга:

- Это у тебя от сытости.

- Да, да, - встрепенулся Бромберг. - Ты, как всегда, прав, Саша. Именно от сытости. Завтра же срежем с нашего ежедневного бюджета по пять иен.

Девушки ушли. Воспользовавшись этим, путешественники блаженно вытянули затекшие ноги.

Письмо четвертое.

Тому из "старичков", кто еще остался в комнате No 5.

Обратив внимание на почтовый штемпель, вы, без сомнения, догадаетесь, что наша экспедиция наконец-то благополучно прибыла в Токио. Позади 563-километровый пробег по острову. В местном велоклубе приняли нас радушно. Угостили чаем с печеньем и час расспрашивали о пройденных дорогах, о машинах. Кстати, передайте рабочим завода Авиахима, что их велосипеды удивили местных специалистов своей прочностью.

Мы же удивляемся здесь настойчивому любопытству, которое проявляет к нам японская полиция. Допросы - в каждом городе, слежка - на всем пути. И в Токио не избежали вежливого, длительного и придирчивого разговора в "казенном доме". Утешились лишь тем, что через четыре дня махнем ручкой городовым с палубы "Ракуйо Мару". Но, увы, судьба продолжает нас испытывать. Пришли за билетами, а в порту говорят: "Имеются места только в первом классе". А с нашими деньгами разве сунешься туда? Следующий же пароход отплывает лишь через месяц. Вот и сели снова на якорь. Подсчитали жалкие гроши и решили выехать из уютной гостиницы, в которую нас устроили консульские товарищи. Поселились в дешевенькой комнатенке у одного хозяина. В первый же день он намекнул нам, что полиция приказала ему сообщать о каждом шаге "красных"; куда ходим, в какое время возвращаемся... Особенно просили его не допускать наших контактов с рабочими. А рабочие что? Узнали из газет о приезде советских велосипедистов и стали через того же хозяина передавать нам записки-приветы. Принесет японец записку, прочтет быстро и тут же сожжет...