В час по Гринвичу

Дни словно льдинки, брошенные в стремнину времени. Чем сильнее поток, тем скорее тают. Что дни - недели и месяцы с невероятной быстротой исчезали за плечами тройки отважных, оставляя на память лишь ссадины и кровавые мозоли! Кончилось лето. Сентябрь золотой кистью уже подводил черту страдной поре. Вопреки опасениям, ни Урал, ни Сибирь не стали преградой для путешественников. Твердые летние тракты помогали без особых происшествий покрывать огромные расстояния. Машины служили верой и правдой. Два-три прокола и однажды соскочившая цепь - это не в счет. Это "житейское дело", как выражался Илья. Казалось бы, радоваться, надо, а друзья загрустили. Погнались за романтикой, а тут упрямые, скучные будни за рулем. Знай жми на педали и выдерживай курс! Вот с едой туговато, на весь день - ломоть хлеба да кружка воды. В общем, грустно стало путешественникам. А судьба меж тем готовилась их "развеселить" сюрпризами. Первый уже синел вдали горбами Яблоневого хребта. Дорога на подступах к нему угнетала своей унылостью. Голые серые сопки, короткие спуски и нудные "тягуны" - так велосипедисты называют затяжные подъемы. Лишь иногда придорожье порадует глаз ясностволой березкой, а то вдруг на какой-нибудь вершине закудрявится темной шапкой сосновый лес.

Чем выше забирались в горы, тем пронзительней становился ветер. В одной из балок Королев решил сделать привал, благо холодные порывы сюда не залетали. Да и отдохнуть не мешало - два часа в седле! Положили на обочину машины, бросили плащи на упругую щетину травы, растянулись на них блаженно. Плющ задрал к небу ноги. Так медицина, рекомендует. Лежали молча, жадно вдыхая бодрящий воздух, пахнувший почему-то снегом.

"Неужели в горах выпал?- тревожно подумал Александр. - Даже для этих мест рановато".

Как бы подслушав его Мысли, Илья произнес:

- Саша, ты обратил внимание, какой ледяной ветер гулял на тракте? Что бы это могло значить?

Плющ, не меняя позы, с видом знатока ответил за Королева:

- Горы, синьор, так сказать, штука вредная. Как бы нам не пришлось через сугробы пробираться,

- Этого я и боюсь, - включился в разговор Королев. - И чтобы нам не застрять, надо к темноте пройти перевал.

- Что ж, раз надо, значит, пройдем, - ответил спокойно Плющ. - До сих пор судьба нас щадит, опекает даже. Думаю, и на этот раз все обойдется. А жаль... Чертовски хочется чего-то остренького!

- Э, будет еще остренькое, - буркнул Илья. - А пока пожуем друзья. - Он вытащил из кармана плаща небольшой сверток. Там лежали последние три куска черного хлеба с желтым, словно воск, ломтиком старого сала. "Ленч" оказался кстати. Когда, отдохнув, шли к машинам, Королев почувствовал, как что-то хрустнуло под ногами. Посмотрел и присвистнул: вода, заполнившая крошечную выбоину, подернулась льдом, точно слюду кто бросил на дорогу. Подмораживало.

- Что это ты там такое увидел? - окликнул Королева Илья.

- Да так, ничего, поехали...

Горы Забайкалья - не Кавказ. Здесь редко увидишь живописные ущелья, декоративные обрывы, головокружительные серпантины дорог. Здесь все проще и суровее. Складки лысых угрюмых холмов постепенно набирают высоту; и так же незаметно пологие сопки перерастают в крутые, как бараньи лбы, постоянно закаляемые жгучими ветрами вершины.

Дорога по отлогому подъему казалась совершенно ровной, и лишь по тому, что с каждой сотней метров тяжелее становилось дыхание, легко было догадаться - ведет она в гору, к перевалу.

Королев с Ильей понемногу начали сдавать. Плющ это почувствовал и с готовностью вышел вперед, взял на себя лидерство.

Погода хмурилась. Облака густели и наливались свинцом. Думалось, вот-вот упадут тяжелые капли дождя: Но совершенно неожиданно из чернильной темноты туч посыпала ослепительно белая крупа. Твердая, острая, холодная.

Королев ощутил, как барабанит она по застывшему дерматину плаща. По взмокшей спине пробежали предательские мурашки. Александр почувствовал озноб. Чтобы согреться, он прибавил скорость. И чуть было не наехал на Жору. Тот вдруг резко соскочил с машины (что значит ехать без тормозов!). Королеву пришлось свернуть на обочину, и он свалился в придорожную канаву.

- Ты что это? - только и спросил он Плюща.

- Что, что... Иди сюда, сам увидишь. - Саша поднялся и, прихрамывая, направился к товарищу. "Вот колено ушиб совеем некстати", - подумал он.

Жорж стоял озабоченный. Его машина на треть колеса увязла в грязи.

- Топь! - удивленно произнес он, обращаясь к Королеву. - Странно даже. На такой-то высоте!

Подъехал наконец и заметно поотставший Илья. Удивился тоже.

На добрых три десятка метров дорогу, стесненную с двух сторон гранитными глыбами, разрывала жирная, топкая грязь. Легкий морозец прихватил ее лишь поверху.

- Объезда нет, - резюмировал Плющ. - Придется скинуть башмаки, так сказать, и топать.

Взвалили машины на плечи и пошли. Странное дело, но ноги, утонувшие по щиколотку в грязи, не чувствовали холода.

- Ничего не пойму, - снова удивился Королев. - Источник, что ли, здесь бьет какой?