В часу одиннадцатом

“Вот послушайте, как сказано, — говорил он Александру и Ане, — если согрешит против тебя брат твой, выговори ему. И если покается, прости. А если не послушает, то выговори со свидетелем. А если и тогда не покается, скажи церкви, и если церкви не послушает, то будет он тебе как язычник мытарь. Вот, теперь он мне как язычник и мытарь. А еще сказано: исторгните нечестивого из среды вашей… Люди меняются, и часто в худшую сторону. Они поддаются соблазнам. А соблазнов много. Знаешь, на что соблазнился он? На мое место. Все-таки здесь за все отвечаю я. Я здесь главный. Я все решаю. Вот сейчас, когда дело идет к окончанию строительства, он пытается вытеснить меня с моего места”.

Матвей жалко хватался за аргументы, звучавшие все беспомощнее. Александр снова убедился: многолетней христианской любви и братскому единомыслию приходит конец. И хотя трудно было поверить в это, потому что слов по поводу любви и взаимопонимания было сказано немало, факт остался непреложен: они рассорились окончательно, всерьез, и Александр уже не мог повлиять на эту ситуацию.

* * *

Через несколько дней, заехав в гости к знакомым, проживавшим недалеко от одного строительного рынка, Александр вдруг получил переданное через них приглашение: прибыть к Николаю для разговора. Это приглашение, прозвучавшее скорее как приказ, что, впрочем, было неоспоримым правом Николая, озадачило Александра и насторожило: впервые оно было передано не через Матвея, а через дальних знакомых, к которым Александр мог и не заехать в тот день.

Подумав, он решил откликнуться на это приглашение, к тому же у него был повод: нужно было забрать инструменты, которые он когда-то давно оставил на квартире Николая.

На следующий день, дав с утра очередное задание сонным рабочим, Александр выехал на трассу и погнал машину в сторону Москвы, ее окружной дороги, а потом — все ближе к центру, к одному из районов, из которого уже переселяли жителей. Он следовал знакомым маршрутом, — проехав по Садовому, свернул в знакомый переулок, а потом через арку въехал в тихий двор. Уже стоя у двери квартиры, он приготовился разговаривать сдержанно и не углубляться в духовные вопросы.

Николай, как всегда, был недоволен, как будто Александр сам зачем-то приехал к нему. Его мрачный вид, провоцирующий у собеседника комплекс вины, всегда смущал и создавал напряжение. Но на этот раз, предвидя и плохое настроение, и недовольство, и раздражение и даже прямую злобу против себя, Александр приготовился не реагировать на все это.

Да, можешь забирать свои инструменты. Забирай, но будь осторожен. Ты поступаешь неосмотрительно, поддерживая отношения с этим чудовищным человеком, сказал Николай. Он предложил Александру присесть на лавку на кухне, которая стояла там в качестве топчана. Когда-то ее унесли с троллейбусной остановки.

Торжественным и немного напряженным голосом Николай заявил, что Александру лучше разорвать отношения с Матвеем, потому что Матвей совратился, сошел с пути истины, отступил от христианских принципов жизни, возгордился, впал в прелесть, находится теперь в помрачении и уже не ведает, что творит.

Александр ответил ему то же, что и Матвею: “Вы же говорили, что вы духовные братья. Вы знали друг друга больше десяти лет. Можно было изучить друг друга. Почему же не изучили?..”

Николай подумал, потом ответил: “Люди меняются. Человек способен упасть, соблазниться, совратиться, может просто впасть в руки дьявола… Бог может лишить его разума за его грехи, за его гордость… Много чего может случиться… А в нем всегда была эта страсть — страсть к власти и деньгам, просто дремала в нем до определенного времени. Сейчас она проснулась… И теперь лучше порвать с ним всякие отношения, это я говорю тебе как человек ответственный, иначе это может причинить тебе духовный вред, будет чревато погибелью и для тебя”.

К тому времени Александр уже настолько часто слышал слова о своей духовной погибели, что они перестали его тревожить.

А Николай продолжал говорить о своем духовном брате как о злейшем враге, и Александр слушал, и ему было непонятно, на чем же держалась эта их многолетняя дружба, вся складная согласованность многих действий. “А как же — не злословь брата своего?” — спросил вдруг он. Николай только сокрушенно покачал головой и перекрестился, это было знаком того, что Александр совершенно не понимает, о чем идет речь.

Потом он предложил Александру сделать одно доброе дело, которое могло бы искупить всю его бестолковость и исправить положение. “Ты мог бы сделать это, — тихо сказал он. — Можешь считать это заданием от Бога, последним поручением, послушанием, и потом можешь делать все, что хочешь”. “Что значит — делать все, что хочешь?” — не удержался и спросил Александр. “Это значит, можешь быть свободен, идти куда хочешь, твоя миссия выполнена”, — пояснил Николай. “Выполнена? Идти, куда хочешь? А как же то, что я делал здесь?..” “Сейчас не об этом речь. Бог найдет тебе дело…”