В человеческих джунглях

– Я начинаю в это верить, – сказал Келли. – Эти толпы людей, которые собираются перед тюрьмой, очень редко собираются без всякой организованности. И можно даже сказать, что этого не бывает без науськивания. Кто-то, видимо, очень хочет, чтобы ты проглотил свой акт рождения.

– Но кто?

– Это старина, двойной выигрыш. Это вопрос шестидесяти четырех тысяч долларов.

Пять минут, потом десять, четверть часа, полчаса... В кабинете голоса становятся все более беспокойными. Из их бормотания Латур мог услышать первые глухие крики из толпы. Они становились все громче и настойчивее по мере того, как небольшие группы людей с улицы Лафит скапливались у тюрьмы и заполняли оазис темноты, окружающей тюрьму. В темном отделении для черных один заключенный стал громко молиться.

Девушка в камере напротив Латура стала громко ругать его, пользуясь совершенно непристойными эпитетами.

– Я надеюсь, что парни проделают с тобой то, что ты заслуживаешь! Мы разве живем не в республике, а? Девушка имеет право сказать парню нет, даже если этот парень и помощник шерифа.

Латур не дал себе труда отвечать ей. До этого момента он думал, что знал, что такое страх. Он ошибался. У него болели поясница и живот. У него было ощущение, что ледяная рука сдавливает его живот. Он был мокрым от пота и слабости и не мог нормально дышать.

Встав на свою металлическую лежанку, он мог видеть небольшой кусочек темного парка вокруг тюрьмы. Пока он смотрел туда, некоторая часть вопящей толпы устремилась к переднему входу в тюрьму, а другая часть бросилась к заднему входу на случай, если шериф Велич попробует выпустить его через этот ход.

В коридоре, с худым лицом, побледневший от страха, Джим Руссо, держа свое ружье, как будто это была змея, готовая укусить его, против своего желания направился к двери в глубине тюрьмы, чтобы помочь Тэду Келли. Через секунду дверь затрещала под мощными ударами. Латур слышал, как Келли спокойно проговорил:

– Не старайтесь, парни, я выстрелю в первого же прохвоста, который только сунет сюда нос.

Руссо остался недвижим. Латур сильно сомневался, что его коллега в этот критический момент, окажется храбрецом.

На самом деле, Джим Руссо очень жалел, что своевременно не сказался больным. Он очень хотел бы сейчас быть в другом месте.

Латур тоже хотел бы этого. Те беснующиеся, которых он видел, почти все были в последней стадии опьянения. Они отступили на несколько метров, чтобы устроить большие костры из старых ящиков и досок, которые хорошо осветили дверь позади тюрьмы.

При свете колеблющегося пламени Латур рассматривал лица людей. Почти всех он знал. Но были и чужие в небольшом количестве. По их виду совершенно точно можно было предположить, что это были не рабочие, а профессиональные грабители. На рыбаков они тоже не были похожи. И эти незнакомцы не были пьяны.

Потом толпа перед входными дверями тюрьмы увеличилась. Они откуда-то достали огромное бревно и воспользовались им как тараном. Дверь тюрьмы была старой и ветхой. Она не сможет противостоять подобному натиску.

В это время Гарри Рафигнас прошел по коридору и открыл дверь камеры Латура. Его руки дрожали до такой степени, что он с трудом мог вставить ключ в замок.

– Старик сказал, чтобы я тебя выпустил, чтобы у тебя был бы хоть маленький шанс выбраться отсюда.

– Дело здесь так плохо? – спросил Латур.

Голос помощника шерифа дрожал так же, как его руки.

– Ты даже себе этого не представляешь. Снаружи по меньшей мере восемьсот бешеных.

Латур немного пришел в себя.

– Тогда, чтобы ты сказал, если бы я попросил у тебя ружье?

– Это может разрешить только Велич, – ответил Рафигнас. – Все, что он мне сказал, это открыть тебе дверь.

– А он вызвал полицию Штатов?

– Полчаса тому назад. Как только он увидел, как начала складываться ситуация. Но они не смогут приехать сюда раньше, чем через полчаса. И в ближайшей казарме их только четверо!

Голос женщины напротив по всей длине коридора следовал за ним.

– Я очень надеюсь, что они сделают тебе то же самое, что ты сделал сам!

Латур прошел в кабинет. С пистолетами в руках Бил Даркос и Ла Ронд охраняли оба окна с решетками. Даркос был очень бледен, но казался уверенным в себе. Латур был менее уверен в Ла Ронде. Ответственность и опасность по разному отражаются на людях. Ла Ронд был в том же положении, что и Рафигнас. Оба мужчины имели такой вид, будто с трудом удерживаются от рыданий.

Такой же равнодушный, как будто он сидел за столом в зале у Джо Банко, шериф Велич зажег одну из своих сигар, ценой в доллар, к которым он так привык за последнее время.