В черных шатрах бедуинов

Я видел своими глазами верблюда, ведущего караван к колодцу, из которого его поили четыре года назад. Один верблюд на пути из Дахлы в Уэнат спас целый караван. Вожак этого каравана никогда не был в Уэнате, руководствовался только советами бедуинов и сбился с пути. Двенадцать дней караван бесцельно скитался по пустыне. Кончились запасы воды, и всякая надежда, казалось, была потеряна. Неожиданно верблюд встал впереди каравана. Все последовали за ним. Два года назад он был в Уэнате и почуял это место, когда до него оставалось два дня пути. Он благополучно привел караван к колодцу.

Некоторые истории и высказывания Хасанейна могут показаться читателю надуманными и невероятными, однако они свидетельствуют о тесной связи участников караванов со своими «кораблями пустыни».

Торговля в оазисах

О том, насколько тесно обитатели оазисов и кочевники связаны друг с другом, можно прочитать в любом специальном исследовании. Я познакомился с этим видом симбиоза, когда в конце 60-х годов посещал различные оазисы в Ливийской пустыне и непосредственно наблюдал контакты между крестьянами оазисов и бедуинами. Так было и в Сиве.

Согласно историческим источникам, в оазис Сиву ежегодно приходило до 250 караванов из всех стран света. Сива — гавань в песчаном море Сахары. Здесь перекрещивается дюжина караванных путей. Оазис находится примерно в 300 километрах к югу от Средиземноморского побережья в огромной котловине (30 метров ниже уровня моря)^{27}. Караваны аулад-али идут в Сиву по пустыне 7–10 дней, чтобы запастись там финиками. Каждый, кто хоть раз побывал в Сахаре, поймет то ликование, которое охватывает душу, когда после многодневной борьбы с жарой, песком и жаждой перед глазами вырастает во всей своей красе зеленый оазис.

Немецкий востоковед Г. Минутоли (начало XIX века) рассказывает о прибытии одного каравана к воротам Сивы, о том, как радовались арабы, когда увидели оазис с его садами и источниками. Они прыгали, кричали, пели, танцевали и стреляли из винтовок. Бедуины торжествовали, потому что им удалось избежать голода и нападения, и ничто не могло помешать их буйному веселью.

Радовались караванам и сиванцы. Г. Штейндорф, египтолог из Лейпцига, в 1900 году писал, например, что женщины и дети целыми днями с крыш своих домов высматривали, не идут ли зимние караваны. Ликуя, приветствовали они «братьев песка» — бедуинов, которые из хорошо понятной предосторожности обязаны были на все время пребывания в Сиве сдать огнестрельное оружие на склад. Когда прибывал караван, в оазисе находилось больше чужих торговцев и бедуинов, чем местных жителей.

Гавань в песчаном море

Жители Сивы — не арабы, а берберы с примесью негроидной расы из Судана. Издревле они говорят на берберском языке семито-хамитской группы, который распространен также в некоторых районах Туниса и Марокко. К ней относится и язык туарегов. Собственное письмо в Сиве не получило развития — здесь пользуются арабским алфавитом.

«Зилан-н-иссиван» — так называют себя жители оазиса. Их подразделяют на две большие группы: «тахзиб», или восточные, «лиффайа», или западные. Они в свою очередь делятся на племена, во главе которых стоят наследственные семьи вождей. Численность населения оазиса с конца XIX века весьма постоянна и колеблется от 5 до 6 тысяч человек. Разместились они в полудюжине сравнительно далеко отстоящих друг от друга селений. Наиболее важные из них — Агхурми, Мараги, Зейтун, Абу Шуруф, Мушендид и сама Сива, насчитывающая 3800 жителей. В 1962 году Сива получила статут города. По переписи 1966 года там проживали 5169 человек, в том числе 2467 женщин.

Перед первой поездкой в Сиву я очень сомневался в том, что смогу преодолеть языковой барьер, ибо не располагал ни временем, ни возможностями, чтобы изучить сивано-берберский диалект. Но практика показала, что арабский язык там наряду с берберским получил уже весьма широкое распространение, и мы вполне понимали друг друга. В школе дети учат арабский вторым языком, и взрослые бегло говорят на обиходном арабском. Еще на рубеже столетия сиванцы, ведя торговые переговоры с бедуинами, были вынуждены прибегать к услугам переводчиков.

Мы можем проследить изменчивую историю оазиса на протяжении более трех тысяч лет. Первое письменное упоминание о нем содержится в иероглифической надписи, относящейся к эпохе фараона Рамзеса III (примерно 1175 год до н. э.). В то время оазис назывался «Соксет-ам (и)», что, скорее всего, можно перевести как «Пальмовый лес». Подходящее название, ибо и сегодня новичок может безнадежно заблудиться в пальмовых лесах Сивы.

Оазис в древности получил мировую известность как местопребывание оракула египетского бога Амона. По данным египтологов, храм богу был сооружен примерно в 1385 году до н. э. Он притягивал к себе паломников на протяжении целого тысячелетия.