В чертогах Тьмы

В столовой ожидал длинный дубовый стол, накрытый для троих. Графиня уже восседала во главе стола. Лиза сделал реверанс и с лёгким галантным наклоном головы, как этому учили в пансионате, приветствовала графиню:

— Добрый вечер, ваше сиятельство.

Графиня равнодушно кивнула. Экономка отодвинула тяжёлый стул, обитый бархатом тёмно-кровавого цвета. Лиза присела за стол справа от хозяйки. Экономка устроилась напротив девушки. Аппетит покинул Лизу ещё с вестью о смерти родителей. Вот и сейчас она лишь прикоснулась к пище, едва попробовав несколько кусочков.

Прислуживала за столом глухонемая кухарка. Кроме неё другой прислуги в доме не было. Она же прибиралась в жилых комнатах. Пустующие помещения постепенно ветшали, порастали паутиной и покрывались пылью.

Ужин тянулся в гробовом молчании. Графиня и экономка не проронили ни слова. Лиза не посмела начать разговор. Смущение и страх не помешали девушке разглядеть свою опекуншу. Тёмно-русые волосы были завиты и неумело уложены в причёску.

Некогда дорогое и модное лиловое бархатное платье мешковато висело на хозяйке дома. Казалось оно не с её плеча. Вероятно, безутешная вдова и мать, потерявшая единственного ребёнка, сильно похудела.

Нисколько не удивляла абсолютно не аристократическая внешность графини. Ведь, на сколько успела узнать о ней Лиза, Верховцева — дочь богатого купца.

Ангелина без памяти влюбилась в графа Верховцева. Он ответил ей взаимностью. Им противостояли сплетники высшего общества, осуждавшие связь дворянина с купчихой.

Граф Верховцев оставил свет и уехал из Петербурга. Молодые обвенчались. Тихо и счастливо вдали от всего мира зажили в родовом имении, воспитывая маленькую дочку Софию. Но счастье сгорело до тла в роковом пожаре.

Наконец, мучительная трапеза окончилась. Графиня встала. В пустоте и мраке зала, освещённом лишь пятью свечами, стоявшими в канделябре на столе, эхом раздался её резкий голос:

— Всем спасибо и спокойной ночи.

Графиня удалилась, экономка вслед за ней. Кухарка неспеша убирала со стола. Лиза, предоставленная самой себе, никому не нужная, не понимающая зачем она здесь, робко сняла одну свечу с канделябра и медленно отправилась на поиски своей комнаты в мрачном лабиринте полупустого готического дома.

Добралась до своей спальни на трясущихся ногах. От свечи, что принесла снизу, зажгла огарок на комоде. Старые куклы жутко таращились на неё стеклянными мутными от пыли глазами. Лиза вздрогнула, когда на болоте, куда выходило окно её комнаты неожиданно раздались душераздирающие басистые вопли выпи.

Девушка подошла к узкому стрельчатому окну. Внизу чёрной бездной простирались болота, на небе взошла полная луна и зажглись звёзды. Виднелась чуть выступающая вперёд фасада дома южная башня.

На верху под самой крышей в узком оконце горел свет, вернее мигал. Что-то необычное и одновременно знакомое было в этом мерцании. В нём читалась закономерность. Три коротких световых сигнала, три длинных и опять три коротких. Ну, конечно, это азбука Морзе!

На последний рождественский бал в пансионат приезжали кадеты-гардемарины из Кронштадта. На Лизу нахлынули ожившие воспоминания прошлой счастливой зимы. Между танцами кадеты болтали о разных пустяках, пытаясь блеснуть перед барышнями.

Тогда-то Лиза узнала об американском способе шифровать сигналы точками и тире. Теперь изобретение используется флотом Российской империи. Кажется, этот сигнал гардемарины называли «save our ship», что означает «спасите наш корабль» или «save our souls» — «спасите наши души».

Мигание прекратилось. Теперь в башне сиротливо горело ровным жёлтым светом узкое окношко. Безусловно в этом страшном доме есть, по крайней мере, ещё один узник. Такой же одинокий, как она. А, возможно, даже в более плачевном положении, раз его или её не было за ужином. В отчаянии эта несчастная душа подаёт сигнал SOS.

Лёгкий шорох за спиной заставил Лизу обернуться. В комнате кроме неё никого не было. Она подняла свечу, чтобы лучше осветить комнату. В глубине зеркала помимо собственного отражения девушка заметила мелькнувшую тень. Лиза вскрикнула от страха и уронила свечу. Поспешно её подняла и зажгла вновь.

С трудом справившись с тугой шнуровкой платья, девушка легла в постель. Едва голова коснулась подушки, Лиза погрузилась в глубокий тяжёлый сон без сновидений. Очнулась от стука в дверь. За окном уже рассвело. Экономка сообщила, что завтрак подан, помогла умыться и одеться.

Всё в том же траурном платье Лиза спустилась в столовый зал. Графиня выглядела ещё хуже, чем накануне вечером. Бледность худого лица подчёркивали нездоровые тени под глазами, как будто от бессонной ночи. За завтраком Лиза осмелилась заговорить с хозяйкой.

— Ваше сиятельство, не сочтите за бестактность. Разрешите, пожалуйста, пользоваться книгами из вашей библиотеки, — робко произнесла воспитанница.

Графиня очнулась от мрачной задумчивости:

— Бери там что захочешь, — равнодушно ответила она, поднимаясь из-за стола. — Всем спасибо.