В ЧЕСТИ И БЕСЧЕСТИИ

Блошиная прыть кукурузного авантюриста за один пьяный вечер перечеркнула геополитическую мудрость русских царей, сознававших важность обладания Крымом. Трусливая подлость Горбачева, тупая корысть вурдалака Ельцина раскололи державу, выпустив демона феодального национализма на просторы Евразии. На Украине воцарилась эпоха лавочного политиканства совсем уж ничтожных персонажей, никак не могущих считаться разумными. От их дуроломства проигрывают и страдают все - и русские Грачевы, и украинские Шпаки. Это непередаваемый кошмар на улице Воровского, ныне Крадежной, распространившийся, как лесной пожар, на всю батькивщину благостным ликом разбойного Симона Петлюры. Евросоюз в боязни лютой, крестясь, пойдет оттуда прочь. Но самостийные правители омайданенной Украины все еще считают Крым своим, живущим до востребования «ридной ненькой», которая ему даже не мачеха.

Потеря Крыма и Севастополя всегда была трагедией для России. Николай I, физически крепкий 58-летний мужчина, не вынес падения Севастополя и Крыма - скоропостижно скончался. Доктор Мандт, а за ним и все остальные при дворе говорили о подагре, параличе, и чем больше говорили, тем очевиднее становилось, что не подагра, не паралич...

Царь знал, что жить ему осталось несколько часов, испытывал адские муки от болей, но ни на минуту не утратил ясности мышления и выдержки. Все успел сказать, обо всем распорядился. И прежде всего попросил передать прощальные слова защитникам Севастополя. Фрейлина А. Ф. Тютчева записала их буквально - слово в слово так, как он диктовал цесаревичу Александру: «Скажи им, что я и там буду продолжать молиться за них, что я всегда старался работать на благо им. В тех случаях, где это мне не удалось, это случилось не от недостатка доброй воли, а от недостатка знания и умения. Я прошу их простить меня».

Последние его слова: «Если это начало конца, это очень тяжело. Я не думал, что так трудно умирать...»

Церемонию прощания с императором сократили по его предсмертной воле вдвое против обычного, вследствие чего официальные лица, служившие в отдаленных уголках России, не смогли поклониться праху государя, хотя по дворцовому протоколу обязаны были это сделать. Не сделали. Не успели. Что считалось недопустимым нарушением вековой традиции, а не только дворцового этикета, однако Николай знал, что даже бальзамирование по системе Ганоло, которую он тоже выбирал сам, не в состоянии будет скрыть следов принятого яда. Так и произошло. Все дни, отведенные для прощания, лицо императора, было закрыто.

Умер Николай I 18 февраля 1855 года. В том же году пал Севастополь. А 14 декабря исполнилось бы тридцать лет со дня восшествия Николая Павловича на престол и со дня подавления одуванчикового восстания на Сенатской площади. К тому времени неизбежно встал бы вопрос о присвоении самодержцу почетного титула. Выбор славных эпитетов - от Тишайшего до Великого - сильно поистощился. Александр I, при котором Россия одолела Наполеона, назван был Благословенным. Александру II, который пришел править после Николая, суждено было войти в историю - Освободителем.

Тридцать лет царствования Николая I начались с залпов картечью на Сенатской площади и завершились потерей Крыма. Других памятных дел в этом промежутке времен не числилось. А предстояло еще непереносимо унизительное - скрепить августейшей подписью Парижский мир, в котором для России значились одни потери. Надо быть российским самодержцем, долголетним правителем огромной страны, чтобы ощутить всю тяжесть мыслей о собственной исторической судьбе. И ужаснуться непоправимому.

Николай Павлович избрал для себя желаемый конец, полагая, что одна лишь смерть освобождает душу от позора бесславия. Только непременно надо было, чтобы о таком выборе узнала и сама Россия - она бы все вспомнила, все поняла и, наверно, простила бы. Потому что прежде всего о себе поняла бы многое.

А России твердили про подагру. Парижский мир суждено било подписать Александру II, еще не ставшему Освободителем. За Крым России пришлось заплатить огромную цену. Обязали вернуть Турции Карс, Молдавскому княжеству - устье Дуная и часть Южной Бессарабии. А главное - России отныне запрещалось держать на Черном море военный флот. В Крыму вспоминали Александра I, при котором была разгромлена 600-тысячная армия Наполеона. Ни Британия, ни тем более Франция не рискнули бы атаковать Севастополь и высаживаться в Крыму, будь жив старший сын Павла I. Великим полководцем Александр I не был, даже и заурядным не считался, но именно при нем Россия присоединила Восточную Грузию, Финляндию, Бессарабию, Азербайджан и бывшее герцогство Варшавское. Сам же Александр Павлович возглавил антифранцузскую коалицию европейских держав и стал одним из руководителей Священного союза в составе Австрии, Пруссии и России.