В чьих интересах действует Путин

Гагауз рассказал, что когда они возмутились на циничное беззаконие (эти листы «обвинительного заключения» даже не были пронумерованы и в них невозможно было найти, кого и в чем обвиняют), то судья им нагло заявил, что он может, конечно, заставить следователей пронумеровать страницы обвинительного заключения, но это займет у них еще год. Подсудимые хотят еще год сидеть в Бутырке? Подсудимые сдались, и, глядя на этого гагауза, можно было понять, почему — кожа гагауза уже была смертельной белизны. Ведь он сидел уже четыре года (!), не видя солнечного света. А прокурор запросил ему 7 лет. Сколько ему реально выписал судья, не знаю, но, во всяком случае, не меньше четырех уж точно.

А Васильева, реально укравшая миллиарды, уже на свободе…

В Бутырке у арестантов полная уверенность, что следователи, прокуроры и судьи Рашки ни с какой преступностью не борются, поскольку все реальные преступники в Рашке просто от них откупаются, а сажают самых бедных и безответных. Один наркоман с горечью говорил, что следователь через адвоката предложил ему переквалифицировать статью, по которой обвинялся этот наркоман, на более легкую, но из расчета миллион рублей за год снижения наказания. «Но семью и так адвокат разоряет, где я еще деньги возьму?» — сетовал бедный наркоман.

Сидело в «общей хате» и человек 8 бизнесменов по статье о мошенничестве, правда, бизнесменов очень «средней руки» — из тех, которых государственные паразиты всех сортов уже разорили до состояния, когда откупиться им стало нечем. Да и следователям и судьям нужно отчитываться о борьбе с «экономическими преступлениями», посему, по данным из тюрем и лагерей, в Рашке уже сидит около 60 тысяч предпринимателей, предприятия которых суды России разорили, успешно добивая остатки нашей экономики.

Вот прочел откровения человека, зарабатывавшего на изготовлении фальшивых дипломов: «В начале 13-го года я попал на такую «контрольную закупку». После того я ушел из бизнеса. А тогда мне позвонили, заказали диплом и назначили место встречи в метро. Приезжаю, а меня встречают двое и показывают документы, что они из полиции. Я уже развез заказов на 200 тысяч рублей, и оставались еще дипломы на такую же сумму. Меня посадили в машину и начали пугать 239-й статьей Уголовного кодекса. Говорили, повезем в отделение, оформим протокол, задержим, потом пойдешь под суд.

Я уже знал (ребята рассказывали), что нужно делать. Я сказал: возьмите деньги, которые уже получил с клиентов. Они согласились. И более того. Они сами предложили отвезти меня к другим клиентам, чтобы получить еще 200 тысяч. Четыре часа я катался с ними на полицейской машине по Москве, встречался с клиентами, получал деньги и сдавал их этим двоим.

Был только один показательный удар полиции по нашему бизнесу, в 2012 году. Маски-шоу нагрянули на квартиру человека, который снабжал печатями всю Москву. Ворвались, переломали станки, мебель порушили, жену и детей держали под дулами автоматов. Это все показывали по телевизору. Но, как и во всех других случаях, полиция всех отпустила. Ведь никто на самом деле не хочет, чтобы этот бизнес закрылся».

Хорошо, подлость и потребность «правохранителей» в фабрикации дел понятна, но зачем им нужен непомерный срок следствия, который стал нормой и который обеспечивает заполнение следственных изоляторов? С одной стороны, большое количество заключенных, содержание которых обходится в 30 тысяч рублей в месяц, дает огромные денежные потоки, часть которых, разумеется, прилипает к лапкам тех, кто эти потоки направляет. Где-то еще в середине 90-х Боровой, тогда депутат, сообщил, что для того, чтобы стать судьей Верховного Суда, нужно заплатить взятку в 2 миллиона долларов. И ни один судья Верховного Суда, надо сказать, Борового не опроверг и не потребовал возбудить против него уголовное дело за клевету. Но ведь как-то же потом судьи ВС эти деньги отбивают. Видимый путь — взятки. Но ведь возможен и плохо видимый путь — проценты от денежных потоков от содержания арестантов.

Значит, есть в России лица, заинтересованные, чтобы тюрьмы были всегда заполнены. Не так ли?

Но все же это сложное объяснение, а в среде арестантов непомерное продление срока следствия имеет простое объяснение — это наглая бесцеремонная пытка. На воле трудно представить себе условия тюрьмы — в этих условиях надо побывать, чтобы понять, что значит проводить месяцы и годы в замкнутом помещении, скажем, в камере в блоке БС Бутырки — на 10 квадратных метрах отгороженный ширмочкой унитаз и четыре человека арестантов. Это лучшие камеры Бутырки! Из уважения ко мне и по требованию правозащитников меня перевели из общей камеры в такую. И вот на этой площади ты находишься круглые сутки месяцами и годами.