В чистом поле: очерки, рассказы, стихи

Московский поэт и публицист Владимир Фомичев, редактор прославленной газеты «Пульс Тушина», выступил в прессе в мою защиту – со статьей: «Чудовищная провокация!»:

«…Несколько лет назад в Москве, в популярной серии «Созвездие России» вышла моя книга о Денисове – его творческом и жизненном пути – «Стезя Николая Денисова». В разделе книги «Оценивают современники» немало теплых слов было сказано о тюменце – Виктором Боковым, Николаем Старшиновым, Виктором Астафьевым, Михаилом Львовым, Анатолием Жигулиным, Сергеем Викуловым, Валентином Сорокиным, Иваном Лысцовым, Александром Романовым, Сергеем Михалковым, Юрием Бондаревым, Людмилой Щипахиной, Ринатом Мухамадиевым, Шавкатом Ниязи и другими известными поэтами, писателями России.

Спрашивается, какой мотив может быть у такой высоконравственной личности для поджога сельского дома? Ведь без мотива преступления не бывает. Почему тюменские юристы не рассматривают само собой напрашивающиеся варианты причин случившегося? К ним можно отнести поджог кем-то за бутылку (или ящик) водки, поджог пироманом, то есть человеком, имеющим страсть к поджогам, месть писателю за мужественную гражданско-государственную позицию…

Я лично склоняюсь к последнему. Так могло поступить с Н. Денисовым проплаченное внутренними врагами России идеологическое криминальное болото. Оно знает, что не ответит за свой беспредел. Сужу по себе. Прошло пятнадцать лет, как меня судили за тягчайшее преступление, которого не было. И никто не только что не сел за явную фабрикацию дела, но – даже не извинился передо мной.

Автора «Пульса Тушина» поэта Н. Денисова тоже пытались привлечь по делу № 4592 о «Пульсе Тушина». Этот факт – одно из доказательств мести тюменцу за его честность – ни оговорил, а защитил на допросе у следователя редактора газеты, её авторов патриотов России. На поэта впоследствии были нападения «неизвестных лиц», что также подтверждает мою версию о нынешних репрессиях против него – под благовидным предлогом».

* * *

«Год проходит, и род проходит, а земля пребывает вовеки», – гласит Библия. Истинно. И мне, взявшемуся говорить «со своей колокольни» о творческом пути Тюменской областной писательской организации на исходе пятидесятилетия со дня её рождения, надо довести сказание (пусть и с некоторыми отступлениями от главной темы) до логического конца.

«Да, надо для истории!» – с долей пафоса заметил мне в начале моих «исторических» трудов один из наших молодых поэтов, которые все настойчивей заявляют о своем существовании. И – слава Богу, что заявляют! Литературный процесс не должен прерываться.

Будущее – за молодыми. А кто расскажет о минувшем?

Огляделся по сторонам, раскинул мыслями «по древу» – вдаль: некому. Старинные мои друзья поэты, прозаики 60-х – 70-х лет ушли в Царствие Небесное рано. Володя Нечволода – в 39 лет, Толя Кукарский – в 44, Иван Ермаков – в 50, Геннадий Сазонов в – 54, Булат Сулейманов – в 53, Леонид Лапцуй – в 52 года… Оставшихся, ныне седовласых аксакалов, на просторах великого и обширного Тюменского края можно пересчитать уже на пальцах одной руки. Хранят молчание. А мне, как говаривал мансийский наш классик, поэт Юван Николаевич Шесталов, «молчать Боги не позволяют!»

Девятнадцатого июля 2001 года ушел из жизни в неполных 76 лет Константин Лагунов. Он стоял у истоков организации, руководил ею 20 лет – со дня образования. Автор романов – «Красные петухи», «Так было», «Ордалия», «Одержимые», «Бронзовый дог», «Завтрак на траве» и многих других сочинений в художественной прозе, публицистике. Писал он и яркие книжки для детей. Дети страны Советов знали писателя, читали, засыпали его письмами. Он был нам примером одержимости, колоссальной работоспособности, для многих – наставником, учителем, а порой и защитником, вытаскивал из провальных ситуаций.

А, впрочем, как и у всяких творцов, разное бывало.

В конце 70-х собратья по перу втянули меня в нелепый, как понял позднее, ненужный заговор. Желали они, собратья, на очередном отчетно-выборном опять сместить Лагунова с поста руководителя СП. На собрании я сказал «обещанное слово», а заговорщики дружно и «умно» промолчали. Ну, а Лагунов отреагировал. Адекватно. Как это он умел делать. Боец он был многоопытный. И шесть последующих лет тихо прессовал меня в «невыездных». Просто: характеристику на очередное моё заграничное морское плавание заматывал. Больней для меня боли не было. Да только ли?!

В 1986-м, на заре перестройки, когда и я отчасти поверил в «благодатный ветер перемен», Женя Вдовенко, партиец, начал горячо убеждать меня, чтоб я вступил в партию. «Знаю, ты критически уклонялся от членства в КПСС, но теперь-то, смотри, партия сама возглавила прогресс. И ты должен быть в её рядах!»