В чужих не стрелять

— Верно. В современной войне, если она скоро начнется, это будет страшным оружием. Даже представить трудно, каким страшным. А так как изобретенная Поповым радиосвязь еще с девятьсот седьмого года традиционно развита на русских кораблях, вошедший в строй генератор позволил бы нашему флоту сразу оторваться от немцев. Обойти Германию на несколько лет вперед, может быть, даже на несколько десятилетий. Вы понимаете теперь, что значит этот заказ как для нас, так и для немцев?

— Вы хотите сказать?..

— Я ничего не хочу сказать. Просто тут не нужно даже думать… Ясно, какую огромную ценность мог представлять такой генератор. Только что изобретенный высокочастотный радиогенератор, уже готовый к действию и отлаженный.

Пластов молчал. Все, что рассказал Субботин, подтверждало сделанные раньше выводы, хотя теперь он понимал: в них вносятся существенные поправки. До разговора с инженером адвокат был убежден: подоплекой событий была конкурентная борьба, в поджоге замешана одна из фирм-соперниц. Теперь же у него почти не было сомнений: дело связано с военным шпионажем. Еще во время объяснений Субботина он вспомнил: трезубец на фоне шестеренки. Эмблема, которой нет ни у одной петербургской фирмы. Не нужно быть провидцем, чтобы понимать: подавляющее большинство немецких промышленных фирм работает на германскую разведку. Пустырь у завода Глебова приобретен одной из таких фирм за несколько дней до пожара и скрытно. Значит, что же — шпионаж? Если так, стоит ли ему со всем этим связываться? В историю наверняка вовлечены слишком большие силы, но, с другой стороны почему бы и нет? Отступать поздно, да и ведь теперь многое становится понятным. Его же задача прежняя — доказать, что завод поджег не Глебов. И все-таки Пластов некоторое время сидел, взвешивая все «за» и «против». Наконец подумал: решившись, нужно идти дальше. В сущности, ведь ничего не изменилось, просто события сами собой переходят в другую плоскость.

— Василий Васильевич, в связи со сказанным у меня есть несколько вопросов. Почему Вологдин не сказал мне обо всем этом?

— О чем?

— О значении своего изобретения?

— Смешно было бы, если б он вам об этом сказал. Вологдин прежде всего изобретатель, творец. Изобретатели же, как правило, не отдают себе отчета в величии того, что сделали. И уж конечно, и сейчас, в муках завершив работу, Вологдин меньше всего задумывается над значением изобретения. На наших глазах он совершил подвиг, научное подвижничество. И вдруг стал перед фактом: непонятно почему, но результаты этого подвижничества самым безжалостным образом уничтожены.

— Хорошо, пусть так, но Глебов? Почему в разговоре со мной он всячески принижал значение генератора? Почему отказывался даже называть его изобретением?

— Нет пророка в своем отечестве. Я очень хорошо отношусь к Николаю Николаевичу Глебову, это пионер отечественного машиностроения, всесторонне образованный человек, даже не без широты взглядов. Но не забывайте. Глебов прежде всего предприниматель. При всех прочих обстоятельствах он просто вынужден думать о получении прибыли. Вы знаете, что сначала Морское ведомство хотело заказать изготовление генератора не ему, а немецкой фирме «Симменс-Галльске»?

— Нет. И что же?

— Ничего, все было расписано как по нотам. Подумав, немцы отказали, но весьма своеобразным способом: заломили за изготовление опытной модели генератора небывалую сумму, двести тысяч рублей.

— Ого…

— Ясно, это был блеф, генератора они все равно бы так и не сделали, только оттянули бы время. И ясно также, что у Морского ведомства не могло оказаться столь огромной суммы — тем более на изготовление спорного в теоретическом и практическом смысле устройства. Заказ «Симменс-Галльске» отпал. Но вскоре разговоры о радиогенераторе возникли в фирме Глебова.

— Так, и что же Глебов?

— Сначала он категорически отказался брать заказ. Ведь Глебов чистый электромеханик, с радио дела никогда не имел. Боялся не выполнить заказ, да и просто-напросто не верил в этот проект. Но об идее высокочастотного генератора узнал Вологдин и загорелся. А я знаю, что эго такое, когда загорится Вологдин. Валентин Петрович подсчитал, что стоимость работ не превысит семи тысяч рублей. Мы вместе налегли на Глебова, и после долгих переговоров тот наконец согласился изготовить генератор по чертежам Вологдина. Но при условии: Морское ведомство должно заключить льготный договор лично с ним, Глебовым. Так что бы вы думали? И после этого Глебов не верил Вологдину. Хотя машина строилась на его заводе, практически он не оказывал изобретателю никакой помощи, в последнее же время даже отказал в кредитах. Вологдину пришлось из своего небольшого жалованья платить за модели, за получаемое из-за границы высокочастотное железо, даже за такую сложную деталь, как ротор. Естественно, когда работа была завершена, Глебов не придал или не захотел придать ей должного значения. Тем более, как я уже говорил, в радиотехнике Николай Николаевич понимает мало.