В чужой коже (СИ)

Едва завидев в коридорах типа, я спешил в свои покои, а затем – шмыгал к Его Светлости. Первые несколько дней принесли лишь неинтересные разговоры о политике и лишь в четвертый раз, когда я уже отчаялся узнать что стоящее, речь зашла обо мне.

- Что-то мальчик не слишком напугался! Провалился твой план, - задумчиво попенял Светлость, мужик дернул острым плечом.

- Я же говорил, что хоть немного-то прижечь нужно. Больше ценить будет.

- Брось, Гакэру(4)! Как можно портить шкурку! Сразу видно, что ты – не охотник! – попенял мерзкому типу князь, и я горячо порадовался, что в правителя с самого детства накрепко вбили убеждение: чем меньше повреждений на шкуре зверя, тем искуснее охотник.

То, что меня рассматривают лишь в качестве охотничьего трофея нисколько не расстроило: чего-то подобного я и ожидал. Я никогда не представлял себе князюшку объектом романтического увлечения. И даже телесного. Не стоял у меня на этого мужика. Приставания вызывали лишь досаду и опасения, вполне оправданные, как только что выяснилось.

Я облился холодным потом, представив себе времяпрепровождение, ожидавшее меня в том случае, если бы Его Светлость не был столь тщеславен, когда речь заходила о «добыче».

Конечно, калечить бы меня не стали, да и повреждения наносились бы так, чтобы результат «работки» не лез в глаза… меня затрясло от запоздалого осознания, в какое дерьмо я вляпался. Причем - на ровном месте. Ничто не предвещало. Может, надо было просто сразу ему дать, глядишь, поигрался бы, да отстал? А сейчас его интерес уже подогрет моей неприступностью. Охотничек, бля, чтоб тебя волки сожрали!

Больше ничего интересного сказано не было. Только этот, типчик, обещал подумать над «проблемой с мальчиком».

Пес тебя еби! Это я-то мальчик?!

Ладно, я выгляжу моложе своих двадцати двух годков и еще не раздался в плечах, как старший брат… может, и не раздамся. Брат, вроде, всегда был больше… но не мальчик!

И так во мне взыграло, что после того разговора я, употребив все свои уменья, последовал за Гакером этим, или как там его… странное такое имечко. Не запомнил. Да то и неважно. Потому как упокоился мужичок на одной из полянок в лесу. Вполне даже может быть, что с миром.

Когда еще его хватятся… он же не постоянно к князю шастает, а так… по поручениям. Должность – курьер. Мелкая сошка. Надеюсь, когда примутся за поиски, я буду уже далеко, да и кто на меня-то подумает? Я ж кукла! Трофей. Мальчик. Ых, задел он меня! Вот ей-ей, зацепил своим неосторожным словом.

Дома никогда внешностью не попрекали. Да и в замке тоже быстро отучились. Характер-то у меня грубый, резкий - совсем не под стать мордахе. Думаю, что с годами это отпечатается в чертах лица, проглянет в морщинах. Но пока… пока надобно бежать отседа подальше.

(1) Уранизм — термин девятнадцатого столетия, изначально описывающий мужчин с «женской психикой в мужском теле», которых сексуально привлекают мужчины, а затем распространенный на понятие гомосексуальности в целом.

(2) Абени - та, которую ждали (афр.)

(3) Бадд - черный как ночь (афр.)

(4) Гакэру - в переводе значит-шпион (афр.)

***

Пока готовился покинуть несчастливый для меня замок, весь издергался. Князюшка кажный вечер изволит со мной трапезничать, выгнав взашей всю челядь. Ловлю на себе злобные взгляды юношей, что шастают к Светлости по ночам. Но парни благоразумно помалкивают, даже близко не подходят.

Во время вечерних посиделок старый ловелас так и норовит меня потискать. Хоть за руку, хоть за коленку… я делаю вид, что не замечаю этих прикосновений. Совсем уж откровенно он меня не мацает, но, чувствую, его терпение уже на исходе. Мое тоже. Сложно сдержаться и не двинуть, когда тебя словно гарну дивчину щупают.

Единственный плюс – жрачка вкусная. Я такой отродясь не едал. И сластей вдосталь. Эх и чому я не баба? Вот был бы девицей – порадовался бы…

Помню, как девки на завалинке сидят, да перед друг дружкой женихами хвастают. И чем жених лучше, чем богаче, да справней, тем больше носик вверх задирается, да щеки от удовольствия алеют.

А я того не понимаю. Зачем хвастаться? Ведь единственно важно – счастлива ты со своим человеком, аль нет.

Не по нраву мне князюшка. И нет никакого удовольствия от его приязни.

Представляю, как ругалась бы на меня матка, доведись ей обо всем этом прознать. Она всегда видела во мне лишь телесную слабость и мечтала пристроить куда-нибудь к крепкому плечу, да и козырнуть перед соседками моим «высоким» покровителем была бы рада. Как и все женщины - падка на чины. Мне же ничуть не лестно, что «сам» князь обратил внимание. Сдалось оно мне!

В один из вечеров, когда Светлость с особым упоением жамкала мою коленку, я понял, что тикать надо срочно. Потому как князь глядел совершенно черными безумными глазами, лепил чухню про то, что мы предназначены друг для друга и, кажись, был готов завалить меня прямо на столик с напитками. Я уже начал подыскивать чем бы его приложить, если что, так чтоб не насмерть. Но обошлось.