В чужой стране

— Товарищи, друзья… — голос Шукшина подрагивал от волнения. — Мы вырвались из плена. Ни зверства фашистов, ни голод, ни болезни, ни пытки — ничто не сломило нас. Теперь мы снова в строю бойцов, снова бьем ненавистного врага! — Шукшин сделал несколько шагов вперед, вплотную подошел к партизанам. — Товарищи! Красная Армия успешно наступает, громит врага на всех фронтах. Большие победы одержаны под Ленинградом и Новгородом, части Красной Армии вышли на западный берег Нарвы, начали освобождать Эстонию… Освобождается от врага Правобережная Украина. Советские войска выходят к Южному Бугу и Днестру. Но каждый метр земли, отвоеванный Красной Армией, обильно поливается кровью наших бойцов. Враг еще силен, оказывает бешеное сопротивление. Союзники медлят, выжидают. Из Франции, Германии, Бельгии, Голландии гитлеровское командование перебрасывает на советский фронт одну дивизию за другой. Здесь, в Бельгии, переформировываются дивизии, разбитые Красной Армией. Можем ли мы, товарищи, спокойно смотреть, как тут отдыхают гитлеровские головорезы, убивавшие наших матерей, детей, отцов, превратившие в руины наши города и села? Можем ли мы спокойно смотреть, как идут на фронт вражеские эшелоны?

— Мы тут зря не сидим! — выкрикнул чубатый парень и поднял над головой автомат. — Мы их бьем, бьем, товарищ подполковник!

— Плохо! Плохо бьем! — Шукшин зло, с силой взмахнул кулаком. — Нет, товарищи, уничтожать отдельных гитлеровских солдат и офицеров, гестаповцев, нападать на мелкие группы противника — этого мало. Мы должны так развернуться, чтобы у врага земля под ногами горела, чтобы ни днем, ни ночью, ни одного часа не знал он покоя. А для этого надо прежде всего объединить отряды и группы русских партизан, подчинить их одному руководству…

— Правильно! Верно! — послышалось со всех сторон.

— Объединившись, мы станем сильнее и своей борьбой воодушевим, поднимем бельгийцев, научим их, как надо бить оккупантов… Бельгийцы — храбрый народ, фашистов они ненавидят. Но тут, в провинции Лимбург, борьба еще по-настоящему не развернута. Мы поможем патриотам поднять народ… Бить врага надо всюду, не ждать, когда он придет в леса, а искать и уничтожать беспощадно. Немец, убитый в Бельгии, не попадет в Россию… Так? Так! Но истреблять живую силу врага — это еще не все. Надо подрывать вражеский тыл, срывать снабжение гитлеровской армии. Германия испытывает большие трудности в горючем, в угле. Много угля идет из Бельгии. С заводов идет вооружение, машины… Надо пускать под откос эшелоны, останавливать движение на дорогах. Будет от этого помощь Красной Армии, фронту? Будет, товарищи, и очень большая.

— Маловато нас тут, товарищ подполковник… — послышался голос.

Шукшин повернул голову, встретился взглядом с молоденьким светлоглазым пареньком.

— Мало, говоришь? Да, пока мало, ты прав. Но батальон может быть сильнее дивизии! Об этом еще Лев Толстой говорил. Мы должны сделать свою часть такой, чтобы она была сильнее корпуса, сильнее целой вражеской армии! — Шукшин замолчал. Достал из кармана сигареты и, закурив, проговорил: — Наш отряд согласен объединиться с другими отрядами и группами, подчиниться единому командованию, которое мы тут изберем. Это я заявляю от имени всех. А теперь слово за вами!

— А как с оружием? Оружие будет? — раздалось сразу несколько голосов.

— Оружия много у врага. Значит, будет оно и у нас. Брать надо оружие!

— Верно, товарищ подполковник! Возьмем, чего там! На то мы и партизаны! — зашумели кругом.

Дядькин, взявший на себя обязанности председателя, поднял руку, требуя тишины.

— Так какое наше решение, товарищи партизаны? Кто хочет сказать?

— Разрешите мне, товарищ лейтенант! — поднялся немолодой коренастый партизан. — Красноармеец Дресвянкин… — назвал он себя, как это принято в армии, и, обращаясь к товарищам, заговорил негромко, спокойно — Подполковник Шукшин сказал правильно. Нам нужна одна партизанская часть, одно командование. Мы, люди военные, хорошо знаем, что растопыренными пальцами не бьют. Надо собраться в один кулак. И о дисциплине я хочу сказать. Без твердой дисциплины мы ни жить, ни бороться не сможем. А среди нас находятся люди, которые думают, что партизану дисциплина не нужна. В общем, товарищи, так: я за то, чтобы объединить отряды и чтобы командование было единым. У меня все…

— Я хочу сказать! — порывисто поднялся невысокий, ладный парень, сидевший в окружении большой группы партизан. Он сжимал в руке черный берет, ветерок трепал его мягкие льняные волосы.

— Давай, Братка, давай! — подбадривали товарищи.

— Я вот что хотел сказать, товарищи партизаны. Как нам тут доложил товарищ подполковник, Красная Армия наступает здорово. Вовсю наступает. Может получиться, что фашистская Германия вместе с извергом рода человеческого Гитлером скоро окочурится. Без нас с вами, выходит, врага-то разобьют! Вот какая, Братка, история может получиться…

— Ближе к делу!

— Конкретнее!