В чужом доме

— По правде говоря, он так мало работает, что и запачкаться-то трудно.

У хозяйского велосипеда был высокий руль, толстые шины и большой багажник над передним колесом. На багажнике красовалась та же надпись, что и на двери магазина.

— Это настоящий акробатический снаряд, — пояснил Морис, устанавливая корзину на багажник. — Сейчас увидишь, что умеючи можно сделать с обыкновенным тормозом.

Он вскочил на велосипед и быстро помчался по улице. Она ожила. На ней появились автомобили, велосипедисты и прохожие. Морис скоро добрался до того места, где Безансонская улица, зажатая старыми домами, начинает круто спускаться к центру города. Тротуары были узкие, и прохожие шли по мостовой. Морис катил прямо на них и, не доезжая примерно метр, резко тормозил. Колесо переставало крутиться, и шины громко шуршали. Прохожие отскакивали в сторону, а Морис снова мчался дальше. Жюльен старался его догнать. Руки его судорожно сжимали руль, на лбу выступила испарина. Около площади Ансьен-Пост Морис замедлил ход. Держась одной рукой за руль, а другую сунув в карман, он сполз на раму и весь изогнулся, оборачиваясь назад. Казалось, он висит в воздухе рядом с велосипедом.

— Ну как, что скажешь? — спросил он.

Жюльен покачал головой. Они промчались вниз, проехали половину Большой улицы и лихо затормозили у мясной лавки.

— Запомни, то же самое тебе придется проделывать по двадцать раз на дню, — пояснил Морис. — Особенно в воскресенье утром, когда едешь с корзиной на голове, а народу в десять раз больше.

— С корзиной на голове?

— Конечно. Да еще с полной. Бывает, что везешь заказ на сорок персон. Вот где настоящий цирк!

Они вошли. Морис представил новичка хозяйке, объявив, что сам он теперь «получил повышение». Выйдя из лавки, он уложил мясо в корзину.

— Давай поменяемся, — сказал он.

Усевшись на велосипед Жюльена, Морис ожидал, подбоченившись и поставив ногу на тротуар. Ехать нужно было в гору по Большой улице, и Жюльен тронулся в путь, стоя на педалях. Но склон был слишком крут, и, чтобы одолеть подъем, он хотел повернуть педаль на пол-оборота назад. Однако сработал тормоз, и заднее колесо замерло. Жюльен потерял равновесие, но пытался все же сдвинуться с места, хотя велосипед уже валился набок. Выпустив руль, мальчик растянулся на мостовой.

Морис даже согнулся от хохота. Хозяйка вышла вместе с покупательницей из лавки.

— Не ушибся? — крикнула она.

Жюльен покачал головой. Поднял велосипед и посмотрел на Мориса.

— Тебе смешно?

— А что мне, плакать?

— Если бы в корзине был торт, — крикнула лавочница, — вам бы влетело как следует. Ну, а мясу ничего не сделается!

— Давай, двигай! — сказал Морис.

— Лучше уж я поеду на своем.

— Что ты дурака валяешь! Привыкай. Ведь тебе придется ездить по городу не на своем велосипеде.

— Я попробую в другой раз.

— Нет, нет. Начинай сейчас. Куй железо, пока горячо.

Видя, что Жюльен идет к нему, Морис одним броском рванулся вперед.

— Догоняй, я тебя больше не жду! — крикнул он. В дверях лавок показались торговцы. Они зубоскалили. Из одного окна кричал какой-то мужчина:

— Тебе бы еще пеленки пачкать, а не разъезжать в белой куртке!

Жюльен почувствовал, как глаза его наполняются слезами. Все вдруг стало расплываться. Дома расползались, как будто были сделаны из мокрой бумаги. Подъехал и стал гудеть небольшой грузовичок. Схватив обеими руками велосипед, Жюльен подтащил его к тротуару. От ярости давило грудь. Вокруг раздавались голоса. Но он уже не разбирал, что говорили столпившиеся около него люди. Он хотел только одного — быть сильным, очень сильным, чтобы всех их проучить.

Какую-то секунду он испытал жгучее желание бросить велосипед и убежать по улице, которая круто взбиралась к площади Флер. Но, преодолев это желание, он опустил голову и побежал, толкая рядом с собой велосипед. Плетеная корзина стучала по багажнику. Он сделал несколько рывков. В ушах у него раздавался грохот барабанов. Ему казалось, что он топчется на месте. Вдруг на его плечо опустилась чья-то рука. Это вернулся Морис. Он прошептал, не слезая с велосипеда:

— Давай садись, я тебя подтолкну. Если мы сейчас поменяемся, то тебя засмеют.

Он помог Жюльену сдвинуться с места и, прежде чем отпустить его, добавил:

— Не ты первый мучаешься с этим агрегатом. Но погоди, привыкнешь к нему и, ей-богу, сможешь себе позволять забавные прогулки.

4

Они отправились за мясом и свиными мозгами для слоеных пирогов очень далеко, в сторону Парижской улицы. Когда они вернулись к центру, Жюльен уже умел устрашающе шуршать шинами, предупреждая прохожих о своем приближении. Солнце стояло высоко в небе. Хорошо было ехать и слушать рассказы Мориса о проделках Дени над хозяином.

Когда они выезжали, Жюльен не обратил внимания на длину узкого и темного крытого прохода, который вел с улицы во двор и тянулся вдоль магазина и столовой. Очевидно, из-за яркого солнца ему теперь показалось, будто они въезжают в туннель. Там было сыро, и какой-то странный, трудно определимый запах исходил от влажных плит.

— Чем здесь пахнет? — спросил он.

Морис остановился. Несколько раз потянул носом воздух и сказал: