В чужом небе (СИ)

- Хватит! - неожиданно раздался голос с сильным местным акцентом. - Стойте! Почему в одной земле должны лежать дашнаки и мусаватисты?!

- А кто это говорит? - заозирался Симран. - Выйди, если ты честный человек, и тебе есть что сказать. Не прячься от людских глаз. Пускай все видят тебя, каков ты есть.

И вот что удивительно, говорил уполномоченный вроде и не очень громко, но услышали его все. Хотя вокруг гробов собрались десятки галдящих людей. Но все как-то разом примолкли, стоило только заговорить Симрану.

- А что мне прятаться? - крикнул его оппонент. Он поднялся во весь рост и вышел из-за надгробия, за которым укрывался. В руке он держал угловатый пистолет имперского производства. Такие особенно любили дашнаки. - Вот он я - глядите, сколько хотите!

- Это ты, Мгер, - кивнул Симран. - Ты ведь дрался когда-то за свободу своего народа против царских стражников. А теперь сидишь за надгробием и целишься в меня из своего пистолета.

- Ты верно сказал, Симран. Я дрался за свободу, а что получил? Конвенты и комитеты. Это - не свобода, Симран. Это новая кабала для моего народа.

- Ты всегда был анархистом, Мгер, - покачал головой Симран. - Но так ли нужно для достижения свободы, чтобы на этом кладбище, где пролилось столько слёз, теперь лилась бы кровь? Чтобы пули дырявили надгробия наших предков?

Толпа вокруг зароптала сильнее. Многие бурчали нечто одобрительное.

- А ты скажи это ещё и мусаватистам, что сидят на той стороне.

Мгер махнул рукой с пистолетом, указывая через дорогу на надгробия противоположной стороны кладбища.

Бадкубе - город, разделённый не только по имущественному, но и по религиозному принципу. Ярче всего это проявлялось именно здесь. Большое кладбище Бадкубе разделялось на две почти равных части Солёной дорогой, по которой покойников везли до перекрёстка. С правой стороны хоронили представителей одной господствующей здесь религии, которой придерживались мусаватисты. С левой же - другой, той, которую исповедовали дашнаки. Вот и сейчас они укрывались за надгробиями, придерживаясь того же принципа.

- Они слышали меня не хуже твоего.

- Так пусть хоть один покажется, - насмешливо выпалил Мгер. - Они сидят там, нацелили на нас пистолеты и ружья! Стреляйте в меня, сволочи! - заорал он с жутким надрывом, распахнув бурку и жилетку одним движением.

- Прекрати провокации, - попытался оборвать его Симран, но было поздно.

На другой стороне кладбища у кого-то не выдержали нервы. Он выстрелил в Мгера. Раз, потом другой, и третий. Но пули лишь выбили белую крошку из надгробия не слишком близко к нему. Мгер отреагировал молниеносно. Он вскинул руку с пистолетом и разрядил в сторону стрелявшего почти весь магазин.

Эти выстрелы послужили сигналом. С обеих сторон кладбища засевшие там люди принялись палить друг по другу. Били густо, расстреливая патроны пачками. Люди, следовавшие за арбами с гробами, бросились к своим сторонам кладбища, часто стреляя через плечо.

И вот уже на кладбище начался самый настоящий бой. Палили без передышки винтовки и пистолеты. Рявкали, кашляли, плевались друг в друга свинцом. Орали запряжённые в арбы ослы. Пули разбивали надгробия, взбивали фонтанчики грязи. Первые тела начали вываливаться из укрытий. Отползали подальше раненые.

А посреди всего этого светопреставления оказались чоновцы и товарищ Симран. Если бы Беловолк вовремя не схватил его на пиджак, силой затолкав почти под арбу, где тот был хоть как-то защищён от пуль, лежать бы уполномоченному хладным трупом. Также как кое-кому из чоновцев. Не все из них успели укрыться за арбами. Да и попали они под перекрёстный огонь. Шальные пули разили их без разбора, а укрытия чоновцам не нашлось.

Пуля пробила левую руку Беловолка, по рукаву кожаной куртки полилась кровь. Но он словно не обращал на это внимания. Он должен защищать товарища Симрана, любой ценой. Сейчас хоть весь отряд Беловолка может погибнуть, но товарищ Симран должен остаться в живых.

Когда в жуткую какофонию выстрелов и визга пуль влился грохот автомобильного двигателя, этого поначалу никто и не заметил. Однако водитель бесстрашно гнал его по Солёной дороге с противоположной стороны. Двигатель ревел на предельных оборотах, а иногда чихал так громко, что заглушал стрельбу.

Беловолк высунулся, чтобы проверить, кто же это мог приехать на кладбище, превратившееся в одночасье в поле боя. Авто он узнал сразу. Пускай на нём и не было эмблемы стражи Пролетарской революции, однако командир отряда ЧОН знал его как облупленного. Знал он и водителя этого авто. Тот лихо остановился у первой арбы с гробом, разбрызгав шинами грязь Солёной дороги. Брызги попали на лицо и одежду Беловолка, но командир чоновцев не обратил на это внимания. Сейчас все мысли его занимал только автомобиль.

Из него выскочил высокий человек в кожанке и фуражке. Он обеими руками сжимал устрашающего вида дробовик. Грянул первый выстрел, заглушивший все остальные на кладбище. Как будто из гаубицы выпалили. За ним почти сразу второй.