В чужом небе (СИ)

Офицер принялся отдавать приказы. Строй солдат скинул с плеч винтовки, поднял их. Все замерли на мгновение, ожидая, когда офицер махнёт саблей и крикнет «пли». Тяжкая, вязкая тишина повисла над площадью Азадлыг. Блеснул клинок сабли, поймав луч солнца. Офицер рявкнул: «Пли!». И три десятка винтовок плюнули в приговорённых огнём и смертью. Измученные, истекающие кровью люди повалились в жёлтую пыль. Та стала быстро превращаться в чёрную, жирную грязь.

Откуда-то из переулка выкатили трое больших дрог. На них покидали тела расстрелянных и повезли их на кладбище. Там уже готова была одна большая братская могила на всех.

На следующее утро передовые отряды конницы Будиволны ворвались в Бадкубе.

Его нашли на кладбище. Истекающего кровью, обессиленного, но живого. Перенесли в госпиталь, разбитый в богатом доме бывшего нефтяного магната. Он был столь слаб, что никто не расспрашивал его кто он таков.

Народники после полутора дней боёв овладели Бадкубе. Сначала был стремительный налёт кавалерии, буквально вскрывшей укреплённые позиции блицкриговцев на окраине города. В этом лихую конницу поддержали танки и бронемашины, подавлявшие пулемётные гнёзда врага и расправлявшиеся с лёгкими орудиями. Когда же завязались многочисленные и упорные схватки на улицах города, очень хорошо себя показала Молодая гвардия. Её бойцы стремительно брали дом за домом, улицу за улицей. Конница же в это время ударила по нефтяным полям, не дав отступающему врагу поджечь их.

По крайней мере, большинство вышек удалось спасти. Однако над городом висел густой, жирный дым от пожаров. Нефть горела жарко и чадно. Но с распространением пожаров боролись специальные команды. По иронии судьбы известная часть тех, кто сейчас спасали нефтепромыслы, ещё не так давно саботировали работы на этих же вышках под руководством покойного Ивица.

— Славно мы тут управились! — весело усмехался в роскошные рыжие усы командарм. — И твои бойцы, Кудряй, молодцы! — он хлопнул командира Молодой гвардии по плечу. — А Щекарь, пусть его, удирает себе куда глаза глядят в степь! Поджал свой серый хвост! Снова ему от меня по первое число досталось!

Он перевёл дух, покосился на своего уполномоченного, как будто искал у того одобрения его слов относительно кровного врага.

— Теперь дождёмся пока сюда гарнизон пришлют покрепче, и рванём в Прияворье, помогать товарищу Бессарабу. Там у него дел невпроворот – и с Блицкригом, и с местной контрой. Пора с ними разобраться уже – покончить с ними раз и навсегда, чтобы и духу не осталось.

— Наша армия отправится туда, куда нам прикажут, — ледяным тоном заявил Вершило.

— А я вот, товарищ уполномоченный, не сомневаюсь, что нас именно в Прияворье отправят, — желчно заявил ему Будиволна. — Потому как именно там мы будем нужнее всего.

За всю перепалку между командармом и уполномоченным Кудряй не произнёс ни слова.

А тот, кого нашли едва живым на кладбище, лежал на кровати, на чистой простыне и глядел в потолок. Он смотрел на лепнину, украшающую его. Больше ему пока ничего не оставалось. Он слишком ослаб после чудовищных перипетий, что обрушились на него. Падение среди горящих обломков небесного крейсера едва не стоило ему жизни. После тюрьма вместе с другими схваченными по делу 25 Бадкубинских уполномоченных. И наконец расстрел и братская могила. Последние силы ушли у него на то, чтобы выбраться из неё. Теперь он мог лишь лежать и глядеть в потолок. Силы вернутся к нему, но очень нескоро, как бы то ни было, а он ограничен возможностями человеческого тела, из этих штанов, как ни старайся, не выпрыгнешь.

Человек, которого почти настиг тут, в Бадкубе, снова скрылся, и след его давно уже простыл. Куда он ведёт – неведомо, наверное, никому во всём Красном городе, да и ближайших окраинах, точно.

И потому он лежал на постели, глядел на красивую лепнину, и думал, думал, думал. Мозг его работал без остановки, даже во сне он не переставал прикидывать всё новые и новые варианты развития событий. Но ни один из них не помогал ему приблизиться к искомому и на полшага.

В душе его медленно, но верно закипал бессильный гнев. Руки частенько, особенно во сне, крепко сжимали край простыни, так что костяшки пальцев белели. Тогда ему давали двойную порцию успокоительного, но помогало плохо. Больной продолжал крепко сжимать край простыни и время от времени скрипел во сне зубами. На третий день врач, осматривающий его, велел перестать давать лекарства – нечего переводить их на того, кому всё равно не помогает. Но больному на это было наплевать. Весь разум его сосредоточился на одной цели – поймать сбежавшего из комплекса на Катанге стража. Остальное – не важно.

Как можно скорее подняться на ноги и продолжить погоню. Он должен найти Ратимира и покончить с ним – любой ценой. Тайна комплекса на реке Катанге не должна быть открыта.

Глава 4

Наше отбытие в Дёйнкирхе омрачилось первыми потерями в эскадрилье. Её покинули двое разведчиков – Ромен Гари и Эмиль Ажар.