В чужом теле

— Сначала, будь добр объясни мне, кто или что такое черт? А потом я тебе задам еще один вопрос, более важный для твоей дальнейшей жизни в городе.

Я хлопал глазами и никак не мог сообразить, с чего бы это Большой на меня смотрит, как будто из пистолета целится. Потом сон с меня слетел и я понял, что в этом мире не знают, что такое черт и что время у них называется совсем по-другому. Блин, опять прокололся. Опять врать. Менталитет моего мира, мать его.

— Ну, что ты на меня уставился? Черт — это злой дух гор. В нашем племени так ругались. Я сказал, все это с нескрываемым раздражением. Еще бы разбудили ни свет, ни заря, пинком под зад, а теперь еще, и думать заставляют. Странно было, что мой товарищ по несчастью «тело» не среагировал на агрессию. Его понимаешь, пинают, а оно спит блин. Я мысленно высказал ему свое фи.

— Хорошо, с чертом разобрались. Хотя я ничего подобного не слышал, а с горцами я общаюсь часто, поверь мне, — Большой выразительно на меня посмотрел. Типа если не веришь могу доказать.

— А теперь я хочу у тебя спросить. Ты умеешь читать, писать? Ты знаешь, сколько асов в сутках? Ты вообще знаешь, что такое ас!?

— Спокойней, что ты на меня орешь, — я старался говорить спокойно. Хотя мне было ни по себе. Скажем так, очко ушло в минус. Когда большой стоит с крещенными руками на груди и смотрит на меня с высоты своего двухметрового роста.

— Ты сам, сказал, что я горец. Ты ведь знаешь, что я совсем не ориентируюсь в ваших асах, крантах и всякой другой ерунде. Я не понимаю, почему ты каждый раз таращишь на меня глаза и удивляешься? Я то это понимал, но вот тупой горец, этого понимать не должен был.

— Ладно, извини. Я не могу привыкнуть к тому, что ты не знаешь элементарных вещей. Мне, все время кажется, что ты надомной издеваешься. Он опустил глаза в землю.

— И ничего я не издеваюсь. У нас в горах день заканчивался, когда садилось солнце. Начинался, когда солнце вставало. А времени у нас отмерялось чашами. Чаши стояли в пещерах, куда с начала дня наш…я замешкался не зная, как назвать человека, который следил за традициями. Ага, придумал. — Наш смотрящий за временем наливал воду, которая по мере того, как длился день уходила через маленькое отверстие по капле. На внутренней стороне чаши смотрящий вырезал круги. Вот у нас и называлось утро с полной чашей, восход. Большой в начале моего рассказа, как открыл рот так и не закрывал. Я поспешил его уверить, что я не издеваюсь над ним. И вообще мы горцы врать не обучены. Я хотел продолжить врать, но большой захлопнул рот и выставил перед собой руки, давая мне понять, что он все осознал и больше не надо ему крутить мозги. Я эти жесты понял так, оказалось, что верно. Большой поднял голову и тяжело вздохнул.

— Обещай мне больше не рассказывать о своем племени.

— Это еще почему!? Я вскочил в порыве патриотизма. — Чем тебе не нравится мое племя? Я так вошел в роль, что и сам уже поверил в то, что я горец с вершин Безымянных гор. Название своей родины я вычленил из разговора наемников, когда засыпал у костра.

— Ничем!! То есть я хотел сказать….. Большой замешкался с ответом, и я сразу вставил свои пять копеек. — Тоже мне образованный, да у нас в горах все жили в гармонии с природой, мы лучшие войны в этом мире. Хмм. Знать бы еще в каком. Эти слова я практически проговорил про себя. Но большой услышал. Невероятно, но факт. Если у него раньше только глаза из орбит вылизали, то теперь он весь сначала покраснел, потом посинел, а в концовке просто сел на задницу с высоты своего двухметрового роста. Сел и сидит, молчит. — Э, ты чего? Я потрепал его по плечу. Ноль внимания. Не хватало еще, чтобы у него крыша поехала. Зачем так серьезно относиться к таким пустякам. — Просто расскажи мне все, что считаешь нужным, чтобы ты от моего очередного вопроса не впадал в ступор.

— Ты, что с луны свалился?

— Нет, с гор спустился и прошел через Потерянный лес. Да, кстати, про то, что лес по которому мне так понравилось нарезать километры имел свое название и страшную историю появления. Я узнал у того же костра. Наемники рассказывали байки и там постоянно проскакивало это название. Он считался заколдованным местом и вглубь леса ходили только самоубийцы. Ну, или тупые горцы. Я удивленно посмотрел на Большого. — Типа, ты че мужик, ты же видел, что я из лесу вышел. Моя рифмованная фраза разрядила обстановку. Большой облегченно засмеялся.

— Ну, вот теперь у тебя истерика? Ты можешь объяснить мне, что такое с тобой происходит?

Смеющийся медведь, забавное зрелище скажу я вам, а когда он еще и лапами по земле колотит.

— Все со мной нормально. Простонал Большой. Я просто решил, что позволил своим войнам спать рядом с духом леса. Я с невозмутимым видом прокомментировал его высказывания в своей манере.