В чужую юность

– Про это тоже скажу. Позже. Третье – накопленные расходные материалы в фотолаборатории тоже к тебе переходят. Они уже все списаны, нигде не числятся, но для работы пригодны. Всё сплошной дефицит и импорт. На сумму немалую добра там, сам увидишь. Только, их надо из лаборатории куда-нибудь убрать, перед новым человечком, которого сюда примут, не светить. Разберешься. Время у тебя есть. На новогодних праздниках всё и перетащишь.

– Хорошо, Михаил Иванович. Сделаю.

– Четвёртое. На рынок ещё сходим. Я тебя со всеми своими продавцами познакомлю, ну, кто у меня товар продает. Передам их тебе из рук в руки. Обосную это дело, как надо. Про процент, кому сколько оставлять будешь, всё расскажу. Разные у меня договоренности. Бумажку ещё тебе напишу, для памяти. Не ошибался чтоб. Деньги, они счёт любят.

Головой я киваю. Соглашаюсь с Михаилом Ивановичем. Правильно он всё говорит.

– Дальше. Это самое главное. С людьми, что меня на рынке прикрывают, сведу. Денег им за год вперёд заплачу. Потом уж, сам платить будешь. Ребята они не простые, с ними держи ухо востро. Облажаешься – сам виноват будешь. Главное, слабину не давай. Да, приспособы разные, шаблоны для изготовления товара сейчас тебе и отдам. Годами их делал. Тебе пригодятся. Ну, и ещё, кое-что перед отъездом тебе оставлю. Что с собой не заберу. Там, видно будет. Приподнимешься ты, Володя, не слабо. Цени. Сегодня, давай, по фотолаборатории все дела сделаем, а завтра и на рынок сходим. Передам я тебе своё дело. Если ум есть, денежек сам заработаешь.

Глава 45 Ещё один сон Володи

Может быть, я жирная
Толстая корова
И никто не смотрит на меня.
Может я от жизни хотела слишком много,
Но, я всё равно люблю себя…

Хе-хе, а куда вы денетесь, малютки. Репертуар, я сам же утвердил. Кому не нравится музончик, могут идти в другое место… Сегодня у меня праздник, юбилей клиники… Могу, я отдохнуть. Могу…

– Здравствуйте, Владимир Ильич.

– Здравствуйте, Павел Серафимович. Ирина Ильинична, прекрасно выглядите.

– Вашими молитвами и ручками, Володя, рада Вас видеть.

Мэр, как не пригласить… Да ладно. Нормальный мужик, жена, правда – жаба, но не всем ведь, принцессы достаются…

Пересадит кожу с попы на лицо,
Передвинет вправо левое ребро,
Выровняет ноги, увеличит грудь,
Буду я красива, а не что-нибудь…

– Шеф, всё, как было сказано.

– Отдыхайте, Владимир Владимирович. Я не сомневался, что всё будет как надо.

И, тут, себя надо обозначить, показать свою незаменимость. Но, ладно, зам не сам, помнит Володя свое место. Тёзка, ети его…

– Здравствуйте, Аркадий Петрович. Как наш праздник? Почему опоздал? Оперировал я, Аркадий Петрович. Не могу я всё бросить. Иногда, можно? В среду, когда Ваша тёща на столе у меня будет? Ну, Вы, скажете. Что, оплата будет увеличена в три раза? Шутка? Ой, шутник…

Мне нужен, он, он
Не хам и не пижон.
Такого здесь добра – хоть пруд пруди.
Мне нужен – не Микки Рурк, не Славик Вокарчук,
А просто – пластический хирург…

Девочки отработали на все сто, да, и заплачено им было не мало. Хотел, тут один, им ещё от себя, песенку заказать. Быстро сдулся, ценник, когда ему озвучили.

Пьют, едят сотрудники. Заслужили. Горбом своим и потом. Пусть отдыхают, не всё же работать…

– Зинаида Васильевна, мне – спеть? Да, кто Вам такое сказал? Вовчик? Это, который – Владимир Владимирович? Мой заместитель? Завтра же уволю. Что, не надо? Я тут решаю. Шучу я, шучу. Без Вас – никуда. Господь с Вами. Хорошо, хорошо.

Корпоратив, он, полезен. Сотрудников своих, с новых позиций узнаешь. Такое, иногда, проявится – никакого полиграфа не надо.

– Так, все сидим и внимаем. Шеф петь изволит. А, некоторые, завтра, с длинными языками, про это пение ещё не раз вспомнят.

Щас, спою…

Вечер, поезд, огоньки,
Дальняя дорога…
Дай-ка, братец, мне трески
И водочки немного.
Я седой не по годам…

Замолкли, слушают… Хорошо эта песня входит в душу россиянина.

А случилось дело так:
Как-то ночью странною
Заявился к нам в барак
Кум со всей охраною.
Я подумал, что конец…

О, некоторые, подпевать начали. Молодежь, ведь ещё… Однако…

Ты представь – метет метель,
Темень, стужа адская,
А на нём – одна шинель
Грубая, солдатская.
И стоит Он напролом,
И летит, как конница…

Зал молчал. Слушал. Не из деланного уважения к шефу и работодателю… Просто, слушал и всё. Напролом…