В далекие края

"Сведущий" человек, к которому я обратился за справками, был человек почтенный, добросовестный, считавший себя знатоком края, но, на беду мою, коренной сибиряк, к тому же давно оставивший Сибирь, а многие сибиряки, как я не раз убеждался горьким опытом, немножко гасконцы{242}, чуть дело идет об их родине. Питая к ней "род недуга" и отличаясь местным патриотизмом в очень значительной дозе, мой сибиряк был несколько расточителен на яркие краски, когда живописал красоты сибирской природы с ее тайгами и степями, рассказывал про "нетронутость" сибирского жителя (коренного, заметьте, жителя; к пришлым, "российским", сибиряк питает недоброжелательство) и с необыкновенною нежностью вспоминал о лепешках, шаньгах{242} и пирогах, о знаменитой сибирской нельме и "стружанине" (сырая замороженная рыба, которую сибиряки едят, настругивая тонкими стружками) с уксусом и луком.

Мрачная, безлюдная и холодная "страна Макара", какою представлялась она вам с детства, принимала в этих "сибирских" рассказах совсем иной вид - вид обаятельных, полных прелести палестин, не испорченных еще вконец изнанкой цивилизации и изобилующих всякою снедью. Если бы да только "реформы", которые сравняли бы Сибирь с Россией, а не этот классический "провиденциальный" цивилизатор, не дающий сибиряку вздохнуть, не потребовавши мзды, да не пришлый "варнак", развращающий патриархального местного жителя, то хоть бы рай! И сибирский "кулак", по словам "сибирского гасконца", куда мягче русского, да и "кулаков"-то меньше. О сибирском мужике и говорить нечего, не чета русскому; он не так забит и живет куда богаче: земли вдоволь, и знает он говядину не по одним только великим праздникам, ну, словом, там, в этих привольных местах, "вообще" лучше.

Слушая все эти подчеркивания хороших сторон (дурные рассказчик-сибиряк смягчит по мере возможности), вы начинаете удивляться собственному невежеству. Думали, что Сибирь - Сибирь и есть, а выходит если и не совсем Аркадия{243} (едва ли в Аркадию ссылали бы преступников), то все-таки "весьма и весьма недурно", как выразился, вторя словам сибиряка, другой пропагандист этого края, знакомый правовед, один из тех ранних и милых молодых людей новейшей формации, которые, при случае, умеют с трогательною любезностью уверить, что, "собственно говоря", и на Сахалине "весьма и весьма недурно".

Молодой человек, хотя сам и не бывал в "тех" местах, но имел случай по обязанностям службы ("Ах, какая тяжелая служба!" - по обыкновению прибавил он, скромно опуская глаза) узнать о них основательно и может сказать, что против них сложилось совсем напрасное предубеждение. "Там" есть места превосходные, которые по климату не уступят хотя бы Швейцарии. Возьмите, например, Семиречье или местности подле Алтая. Хорошо и Забайкалье... Недурна и Томская губерния... Не совсем скверно и в Якутской области.

- Знаете ли, - прибавил он, вдохновляясь собственными словами, - я даже завидую вам, что дела заставляют вас оставить на некоторое время Петербург. Там, вдали от здешней сутолоки, на приволье, среди новых людей, в "ровном" климате, право, лучше! Охота, рыбная ловля какая! И наконец вам волей-неволей придется узнать настоящую жизнь, а не подделку ее, не ту, которую описывают нам, тенденциозно преувеличивая ее дурные стороны.

И, увлекаясь все более, молодой человек начал нахваливать те места даже по-французски и с такою убедительностью, что я осведомился: почему он сам не перейдет на службу в "те" места? К сожалению, он ведь не зависит от себя. Раз служить, надо "тянуть лямку", где придется... Он, так сказать, "раб обстоятельств", и наконец, прибавил он, "здесь он более полезен".

Ввиду таких приятных сообщений, я, признаться, позабыл многое, что читал и о чем слышал, и заранее восхищался перспективой приволья, ясного неба, постоянного солнца, хотя и при сильных морозах зимой, но зато почти нечувствительных при безветрии (все это сведущий человек вам обещает довольно авторитетно, так что вы и не ожидаете, что все это окажется порядочным враньем) и необыкновенно дешевой жизни. Когда мой словоохотливый сибиряк окончил описание свое "вообще", я стал допрашивать его, разумеется, детально.

Во-первых: как ехать, где сесть на пароход?

Оказалось, что от Екатеринбурга{244}, связанного с Пермью железной дорогой, надо ехать до Тюмени на лошадях. Тарантас можно найти, проходная дорога - прелесть! Везут... но кто не знает, как по Сибири возят? Эти 300 верст будут приятным воспоминанием.

Читатель впоследствии узнает, какое "приятное" воспоминание оставили эти триста верст адской дороги, а пока приходилось только радоваться ожидающей прелести и узнать затем, что из Тюмени вы садитесь на пароход и по Таре, Тоболу, Иртышу, Оби и Томи плывете дней десять до Томска. Оттуда опять на лошадях на прииски, куда мне приходилось ехать, оставив семью в Томске.