В дальних странствиях

Снова бескрайние пески Сирийской пустыни, лишь кое-где покрытые сухой, чахлой растительностью. Редкие оазисы с кочевьями бедуинов. Шатры кочевников. Щедрое арабское гостеприимство. Воспоминания о прежних встречах, о тех, кого уже нет в живых. Быт кочевников полон лишений и опасностей. Опасности подстерегают со стороны пустыни, враждебного племени, турецкого паши. Многие бедуины рано умирают.

Встречи со старыми друзьями. Новые знакомства с: шейхами племен. Выводки лошадей. Неторопливый ритуальный торг. На Востоке не принято спешить, суетиться при покупке, если не хочешь прослыть пустым, ветреным человеком.

Второе путешествие в Сирию позволило Щербатовым расширить свои представления о жизни, быте, обычаях арабских кочевников. Вот встреча с шейхом племени, описанная Ольгой Александровной: «Достигнув кочевья Моаджа, мы направились прямо к шатру Ферхана, где собралось значительное число бедуинов его племени. Все почтительно встали, когда мы взошли, и Щ., следуя их обычаям, сказал громким голосом: Ас-салам алей-кум! принятое в таких случаях приветствие, на что присутствующие ответили: Уа алейкуму-с-салам!.. Внутри палатки на земле были разостланы ковры, положены подушки и поставлены покрытые овечьими шкурами верблюжьи седла, чтобы на них облокачиваться. Мы уселись на почетных местах, а бедуины, числом от 50 до 60, кругом; посредине же, по обыкновению, расположился слуга шейха, на этот раз рослый негр, занявшийся приготовлением кофе» [21, с. 118–119].

У Ольги Александровны были в гостях две жены шейха и жена слуги-негра. От последней узнали, что муж ее был приобретен в Судане еще мальчиком его теперешним владельцем. У бедуинов можно нередко встретить слуг-негров, ибо ни один бедуин не согласится прислуживать даже шейху племени. Оказывая ему всяческие знаки почтения, соплеменники тем не менее считают своего шейха равным себе по рождению. Зато почтительность к нему, самая подчеркнутая, вызывала у путешественников удивление. Если шейх вставал со своего места, то вставали и все присутствующие, не исключая и его сыновей, и оставались стоять до тех пор, пока он не садился.

У бедуинов существует, как заметила путешественница, широкая демократия. Бедуин как личность не имеет никаких обязанностей перед своим племенем. Если внутри племени возникает конфликт, меньшинство не подчиняется большинству, а отделяется и уходит. Даже один человек может всегда уйти из племени и разбить палатку там, где ему заблагорассудится. Бедуин не признает ни полиции, ни сборщика податей. Система управления у кочевых арабов очень проста. Каждое племя и подразделение племени находится под управлением выборного шейха. Впрочем, наблюдается тенденция к тому, чтобы шейхами избирались люди из определенных семейств. Некоторое богатство тоже необходимо для шейха, подчеркивает автор; один из близких родственников умершего шейха, обычно сын, брат или дядя, избирается его преемником. Настоящей власти у шейха мало. Ему оказывается много знаков наружного внимания, но все члены племени считаются равными, последний пастух может говорить с шейхом как с равным. На время военных действий избирается военачальник — акид. Столкновения между племенами — частое явление у бедуинов.

Эта несколько идиллическая картина общинной демократии, нарисованная О. А. Щербатовой, не учитывает зашедший к началу XX в. достаточно далеко процесс имущественного расслоения у бедуинов. Выделяется богатая верхушка, владевшая большими стадами скота и эксплуатировавшая в той или иной форме малоимущих соплеменников и слуг-рабов, вроде того негра из Судана, которым владел шейх Ферхан. Богатство и было залогом того, что должности племенных шейхов фактически становятся наследственным достоянием наиболее богатых семейств, а племенная демократия приобретает все более формальный, внешний характер.

Османские власти не отказались от усилий подчинить кочевников-арабов Сирии своему влиянию. Это видно-из некоторых фактов, приведенных Щербатовой в ее книге. Одним из средств к достижению этой цели служит привлечение детей шейхов на учебу в османскую столицу. «Старший сын Ферхана (Сотали — второй сын) учится в Константинополе, где правительство устроило специальную школу для бедуинских мальчиков, мера с турецкой точки зрения очень умная, так как это одно из лучших и более верных средств отуречивания бедуинов, не признающих до сих пор ничьего владычества и ненавидящих турок» [21, с. 126]. Далее автор отмечает, что в Константинополе учатся до трехсот мальчиков, которые по окончании срока обучения назначаются на государственные должности.