Около трех часов пополудни мы распростились на пристани Мия с господином Номура, секретарями и нашим милейшим почтмейстером Шпекиным и пустились в море на паровом баркасе, присланном с "Африки". День был хотя и солнечный, но сильный порывистый ветер налетел шквалами и доходил до степени шторма. Нас-таки сильно покачивало и обдавало солеными брызгами. Волнение было, что называется, "здоровое", так что за гребнями волн нашей "Африки" сначала почти вовсе не было видно; потом через полчаса плавания показались из-за горизонта ее мачты, а через полчаса и вся она вырисовалась наконец вдали перед нами. После двухчасового бурного плавания баркас благополучно пристал к ее борту. Судно стояло так далеко от берега, что даже при ясной солнечной погоде лишь с трудом можно было отыскать невооруженным глазом место, где раскинулся город, да и то в этом случае служила указателем башня Теней, белые стены которой сверкали под солнечными лучами.
5-го марта.
Утром 4 числа крейсер снялся с якоря и пошел в бухту Тоба, тоже не открытую для европейцев. Нам предстояло сделать оттуда сухопутное путешествие верст на пятнадцать вглубь страны, к знаменитому синтоскому храму, который почитается одною из величайших святынь древнеяпонской национальной религии. Но этому плану не суждено было исполнится. Пришли мы в Тоба в тот же день к вечеру. Местный окружной начальник со своим помощником тотчас же посетили нашего адмирала на "Африке" и очень обязательно взялись доставить на утро потребное число дженерикшей, которые должны были ожидать нас на пристани. И вот сегодня утром мы совсем уже было собрались съезжать на берег, как вдруг адмиралу подают только что полученную в Тоба на его имя секретную телеграмму, вследствие которой тотчас же было отдано приказание немедленно сниматься с якоря и идти в Иокогаму. То было извещение от нашего посланника из Токио о роковом событии 1 марта
Кообе и Хиого
11-го марта.
Вследствие полученного вчера по телеграфу приказа С. С. Лесовского, крейсер "Африка" снялся с Иокогамского рейда в девять часов утра и пошел в Нагасаки. На этот раз мы не будем огибать океаном восточные и южные берега островов Сикока и Кю-Сю, а пойдем Внутренним или Средиземным Японским морем, отделяющим северные берега двух названных островов от южных побережий Ниппона.
По выходе из Токийского залива в океан (под 35° северной широты) крейсер взял курс прямо на S, следуя мимо группы маленьких островков и отдельных скал, разбросанных цепью на протяжении около сорока миль. Некоторые из этих скал торчат из воды или четырехстороннею глыбой, или черепашьею спиной, или, наконец, в виде сахарной головы и достигают, как например, скала Утоне, без малого семисот футов высоты.
Проходили мимо двух вулканов, находящихся в этой же островной группе. Один из них, в 2556 футов высоты, чернеется скалистою грудой на ближайшем к Токийскому заливу острове Вриес (по-японски Ойо-сима), а другой на Косу-сима, верстах в сорока южнее. Оба вулкана находятся в действии, и над вершинами их вечно клубятся густые облака белого дыма. По ночам их зарева служат для мореходов естественными маяками; но мы проходили днем, и нам не удалось видеть этой, как говорят, довольно красивой картины. Зато очень эффектна была влево от нас высокая и широкая вершина острова Миаки, покрытая вечными снегами. Миаки лежит почти напротив Кокосима, и канал между ними, кажется, не превышает в ширину десяти миль.
12-го марта.