В дебрях Африки

25-го мы шли 20 км по плоской равнине, сначала гладкой и зеленой, как садовая лужайка, пересеченной пятью речками и широкими участками болотистого грунта, потом, примерно на половине этого пространства, равнина начала слегка холмиться, представляя то легкие возвышения, то мягкие зеленые луговины. По холмам росли густые рощи акаций, а на краю склонов мы заметили три вида молочая, коренастые веерные пальмы, а также изредка пальмы укинду. После полудня мы стали лагерем в лесу, за час пути до реки Нсонги.

На этом месте, очевидно, нередко располагались лагерем шайки уара-сура и караваны, ходившие из Торо за солью к соляным озерам; речки поблизости не было, и потому наши повара, утомленные длинным переходом, воспользовались для стряпни тою водой, которую нашли в колодцах, вырытых здесь туземцами. От этой воды нам очень не поздоровилось.

На другой день перешли реку Нсонги, имеющую 15 м ширины и полметра глубины. Тотчас за рекой начался подъем на высокое плоскогорье Ухайяны, которое вместе с Торо, Китагуэндой и Анкори образует восточный водораздел бассейна озера Эдуарда. В полдень стали лагерем на широком уступе у селения Кавендарэ, в Ухайяне, на высоте 1 210 м над уровнем моря и 200 м выше уровня озера.

Уара-сура уже поджидали нас и тотчас начали стрелять с окрестных холмов, но когда авангард бросился в атаку, они убежали, оставив в наших руках здоровенного пленника: он только что собирался кинуть копье, как один из наших разведчиков, подкравшийся сзади, повалил его и взял в плен.

Перед подъемом на уступ мы прошли через селение Какония, окруженное роскошными нивами белого проса, кунжута, бобов и бататов. За час ходу отсюда на северо-восток лежит очень значительное поселение Карамулли.

Вскоре после разбивки лагеря один из египетских чиновников, Юсуф-эфенди, умер от отвердения печени. Это был уже, если не ошибаюсь, шестой покойник из числа египтян. Они вели у себя в Экваториальной провинции такую невоздержанную жизнь и так истаскались, что почти ни одного не было между ними крепкого человека, и тот физический труд, который занзибарцы переносили почти шутя, для египтян оказывался совершенно не под силу.

Действие колодезной воды, употребленной в пищу накануне, начало сказываться ровно через сутки, когда мы расположились на ночлег 26 июня. Более тридцати занзибарцев сразу заболели лихорадкой, слегли двое офицеров-европейцев, и я сам чувствовал себя очень дурно. Слуги наши не могли держаться на ногах, и носился слух, что некоторые совсем не дошли до лагеря; не досчитывалось также нескольких маньемов.

27-го дневали. Я послал лейтенанта Стэрса с его отрядом обратно по той же дороге, чтобы попытаться разыскать пропавших людей. Нескольких он встретил по дороге: они все еще плелись вперед в надежде догнать колонну. Одну женщину-невольницу из штата паши нашли по дороге заколотую копьем. Одного маньема уара-сура также чуть не закололи, если бы Стэрс не подоспел вовремя и не спас его от такой участи. Эти беззаботные люди нашли способ укрываться от бдительности арьергарда: они бросаются ничком в высокую траву и лежат смирно до тех пор, пока офицер с отрядом пройдет мимо.

Тем временем случаи болезни все умножались и дошли до двухсот. Египтяне, чернокожие, занзибарцы, суданцы и маньемы стонали, метались и жаловались на свои страдания. У самого паши, у доктора Пэрка, Джефсона также были очень сильные припадки.

28 июня сделали короткий переход ущельем через горную цепь Кавендарэ; проводником послужил нам один из пленных уара-сура. Авангард и средняя часть колонны благополучно миновали ущелье, но арьергард подвергся яростному нападению. Однако, когда наши ружья были пущены в ход, неприятели опять разбежались, и с тех пор мы больше ни разу не имели дела с разбойничьими шайками Каба-Реги, так называемыми уара-сура.

На другой день мы спустились на плоский уступ у подножья восточной стены бассейна Альберта-Эдуарда и пришли в Чамлириква, а 1 июля достигли Косунга-Ньянцы в восточном Уньямпака – места, хорошо мне известного по прежним путешествиям. В январе 1876 г. я посылал отсюда партию багандов отыскать мне лодки, на которых намерен был переправиться через только что тогда открытое озеро. Здешний король Булемо-Руига, наслушавшись хвалебных отзывов о нас от островитян Какури (которые тем временем успели переплыть озеро и опередили нас), прислал к нам гонцов с заявлением, что весь его округ к нашим услугам и он просит нас, не стесняясь, пользоваться плодами садов, полей и плантаций, какие нам попадутся, но только об одном осмеливается покорнейше просить, чтобы мы ели его бананы, не срубая стволов. На такую скромную просьбу мы отвечали полнейшим согласием.