В дебрях Африки

Как объяснить такую загадку? За два дня перед тем мы перешли с правого берега Итури на левый под 1°24' северной широты; теперь мы были под 1°28' северной широты. Между тем перед нами опять была Итури, текущая с юга на восток; а по направлению к Кавалли нужно было держаться тоже на юго-восток.

Я, наконец, совсем отказался от решения этой загадки и не пытался больше разобрать, что говорила пленница, утверждавшая, будто река, по которой мы шли 1 000 км, от самого ее впадения в Конго, впадает еще и в Ньянцу. Одно предположение казалось мне правдоподобным, именно, что есть две Итури, одна текущая в Конго, другая принадлежащая к бассейну Нила. Но женщина и ее брат настаивали на том, что Итури только одна и есть.

Мы продолжали путь по тропинке, которая вела на дно долины, и пришли, наконец, на берег реки. Загадка разрешилась: то была действительно Итури, но она текла с юга на запад. После этого мы все поумнели.

На реке виднелся неуклюжий челнок, самой грубой работы, и Саат-Тато взялся перевезти на нем весь караван, за что я обещал ему 20 долларов награды. Река в этом месте по крайней мере 100 м в ширину, около 2 м в глубину, быстрота течения – два узла в час. Водопад, гул которого мы слышали из селения Мбири, очевидно, был на той же реке.

Туземцы племени абунгума на левом берегу реки наблюдали нашу переправу с высоты холма, отстоявшего от места переправы примерно на километр, и своим спокойствием как будто хотели сказать: ладно, приятели, вот когда вы очутитесь на нашем берегу, тогда мы с вами и расправимся. В такой открытой местности нельзя было двинуться без того, чтобы все не узнали об этом. Глядя на нас, абунгумы храбро потрясали копьями; бабусессэ заняли каждый холм, каждый пригорок на правом берегу. По всему было видно, что в непродолжительном времени наше мужество будет испытано в достаточной степени. Оставалось хоть то утешение, что бдительные туземцы не решатся подкарауливать нас среди пастбищ, где трава не выше 5–7 см, и, следовательно, укрываться им негде.

С тех пор как мы добрались до Ибуири, питание было у нас, для Африки, конечно, отличное. Всякий день мы имели мясо и молоко, ели кур, свежие и сушеные бобы, сахарный тростник, сладкие бататы, ямс, томаты, дыни, бананы.

На людей все это действовало превосходно: они были во всех отношениях лучше, сильнее и развитее тех тщедушных и трусливых созданий, которых арабские невольники в Ипото немилосердно колотили, вызывая с их стороны лишь самые смиренные протесты. На нас, белых, тоже заметно было хорошее влияние пищи; мы были не толсты, но не имели уже того тощего и высохшего вида, что прежде; будь у нас хоть немного вина, мы бы окончательно поправились.

На другое утро, через час ходьбы, мы поднялись по отлогому зеленому склону на вершину одного из тех длинных холмов, которые составляют характерную особенность здешней местности. Тут опять мы могли осмотреться вокруг и ознакомиться с предстоящим путем. Мы намеревались направиться к юго-востоку, так как нас особенно интересовала высокая коническая вершина в конце поросшей травою горной цепи; впоследствии эта вершина стала нам известна под названием пика Мазамбони. Мы углубились в прелестные ложбины, орошенные прохладными и прозрачными ручьями. Вокруг них расположены были группы туземных хижин с прилегающими к ним полями еще незрелого сорго, бататов и сахарного тростника. Но в хижинах никого не было, так как их обитатели унизывали вершины каждого значительного холма на нашем пути и оттуда деятельно за нами наблюдали. Наконец мы прошли мимо пустой ограды для скота, так называемой зерибы.

Мы продолжали путь к долине, по которой протекала другая быстрая и пенистая река. Слева тянулся ряд утесов, возвышавшихся отдельными каменистыми массами, на вершине каждого из них могло бы удобно разместиться человек до двенадцати. Эти отдельные утесы связывались между собой более низкой каменистой грядой, довольно однообразной высоты, служившей им как бы подножием. Местами мы проходили так близко от подошвы этих утесов, что с них можно было бы бросать в нас камнями. Но хотя мы все время и ожидали каких-нибудь демонстраций, туземцы оставались замечательно спокойны. Тропинка привела нас к висячему мосту через третью Итури, которую, во избежание путаницы, мы назовем Восточною.

Эта река, шириной около 30 м, глубока и быстра, как водопад. Висячий мостик был так легок и непрочен, что мы для безопасности переходили через него поодиночке, а так как каждому человеку требовалось не меньше 120 секунд, чтобы пройти эти 90 шагов, то караван перебрался на ту сторону не раньше 6 часов вечера. Эта переправа совершалась при таких неблагоприятных условиях, что наши стрелки весь день стояли под ружьем, не смея отлучаться от своих постов.

8-го числа, покинув узкую и извилистую живописную долину Восточной Итури, мы поднялись по отлогому склону на холм, с которого открылся далекий вид на нее, и мы имели случай убедиться, что река идет с востоко-юго-востока.