В дебрях Африки

— Пусть чесотка обезобразит его и сделает для всех ненавистным, и пусть лишаи истребят на его голове все волосы; пусть змея притаится на его тропинке и лев встретится на его пути; пусть леопард ночью приблизится к его жилищу и схватит его жену, когда она пойдет на речку за водой; пусть зубчатая стрела вонзится в его внутренности и острое копье омоется в его крови; пусть болезни подтачивают его силы и дни его сократятся недугом; пусть его члены откажутся служить ему в час битвы и руки его сведет судорогой… — и так далее, призывая на голову виновного все самые страшные бедствия и недуги. Наш занзибарский профессор таинственной магии, вначале несколько ошеломленный красноречием престарелого Нестора, схватил его магическую тыкву и принялся потрясать ею на холмы, на долины, и на голову Мазамбони с самым торжественным и важным видом, потом на самого Нестора и на притихшую кругом свиту, и, наконец-таки, перещеголял Нестора, оставив его далеко за собою по выразительности голоса и жестов. Мало-помалу он так вдохновился своим усердием, что начал вращать зрачками и на губах у него показалась пена; он стал в свою очередь произносить проклятия, призывая всяческие бедствия на землю и ее плоды, всех злых духов своей мифологии на голову Мазамбони, приглашая их в случае нарушения им клятвы мучить его денно и нощно; наконец, его движения сделались так фантастичны, его ругательства так грубы, а физиономия так похожа на бесноватого, что все до единого, и туземцы и занзибарцы, разразились неудержимым хохотом. Тогда Мурабо (наш оператор) в одну минуту утих совершенно и, самодовольно тряхнув головой, сказал по-суахельски, обращаясь ко мне:

— Ну, что, господин, как тебе понравилось мое представление?

— Это напомнило мне Гамлета, насмехающегося над Лаэртом.

Хотя Мазамбони — общепризнанный верховный вождь Ундуссумы, но управляет он как будто с помощью неписанной конституции. Его министры — все до одного его же близкие родственники — занимаются внешней и внутренней политикой в его присутствии, но собственный голос его раздавался редко. Большую часть времени он сидел безмолвно, неподвижно, можно бы даже подумать, что безучастно. Итак, этот бесхитростный африканский владыка своим умом дошел (а может быть, это и наследственный обычай) до понятия, что дела правления следует разделять между несколькими лицами. Если это понятие основано на обычном праве, то это доказывает, что от озера Альберта-Ньянца до Атлантического океана все тысячи племен бассейна Конго произошли от одного общего корня, народа или семейства. Сходство их обычаев, физиономий и общность корня языков служат тому еще лучшим подтверждением.[28]

Мы обнаружили, что вожди, так же как и рядовая масса, отчаянные попрошайки: они настолько корыстны, что совершенно неспособны оценить великодушный поступок. Все они очень желали мирных сношений с нами, однако этот мир кажется за тем только и был заключен, чтобы побольше содрать подарков с чужеземцев. После целого дня всяких угощений и любезностей Мазамбони, взамен красивого ковра ценою в 10 фунтов стерлингов, пучка медной проволоки и костяных рогов, добытых в лесу, дал нам одного теленка и пять коз. Вождь Урумангуа и Буэссы, т. е. тех самых многолюдных селений; которые еще в декабре поразили нас своим цветущим состоянием, тоже считал себя крайне щедрым, одарив нас одним козленком и двумя курицами.

В числе сегодняшних наших гостей были также вождь восточных бавира, который объявлял нам с вершины холма, когда мы возвращались с озера, что вся земля у наших ног, вождь вахума, без зазрения совести надевший на себя тот кусок красного сукна, который мы послали ему в декабре в знак мира. Он так и позабыл прислать нам обещанный "ответный дар".

В этой стране живут в мире и согласии две совершенно различные расы, из которых одна, несомненно индо-африканского происхождения,[29] отличается чрезвычайно тонкими чертами лица, орлиным носом, тонкой шеей, маленькой головой и горделивой осанкой. Эта очень старинная раса обладает великолепными традициями и управляется древними обычаями, не терпящими ни малейших уклонений. Цвет кожи у большинства желтовато-коричневый, у иных даже темнобурый; наиболее чистые их представители цветом кожи напоминают слегка пожелтевшую слоновую кость, а на ощупь кожа очень нежна и шелковиста. Эта раса исключительно занимается скотоводством и проникнута надменным пренебрежением к земледельцам, следовательно к населению Бавиры, которое так же исключительно занимается полеводством. Ни один английский герцог не мог бы с большим презрением отнестись к простолюдину, чем вахума относятся к бавирам. Они согласны жить в стране бавиров, но не в их деревнях, охотно выменивают продукты своего хозяйства на зерно и плоды соседей, но ни за что не позволяют своим дочерям выходить замуж за кого-либо, исключая чистокровного мхума. Их сыновья могут иметь детей от бавирских женщин, но далее не простирается их уступчивость. В этом обстоятельстве, конечно, и кроется причина того различия физиономий и разнообразия типов, которые я замечал прежде.