В дебрях Кара-Бумбы

Иосиф Ионович Дик В дебрях Кара-Бумбы

Когда вы прочитаете эту книгу, побываете вместе с её героями, добрыми и смешными мальчишками и девчонками, на стройке громадного запорожского завода, попутешествуете с ними в дебрях таинственной Кара-Бумбы, погрустите над золотой рыбкой, которую съел злобный колдун, временно принявший облик кота Козьмы Прутковича, вы, наверно, подумаете: ну и весёлый человек этот Иосиф Дик! Вот бы с ним познакомиться! Сколько он знает, наверно, разных историй, о которых не успел ещё написать!

А мне, ребята, повезло: я знаком с Иосифом Диком давно, уже лет двадцать. Мы учились вместе с ним в Литературном институте. Это правда, Иосиф Дик на редкость весёлый человек. Пожалуй, более весёлого я не встречал в своей жизни. И знаете, что удивительно: судьба у Иосифа Дика сложилась вовсе не весело, в детстве и юности у него были очень трудные, очень печальные годы. Он рано осиротел (его отец, известный румынский революционер, погиб от рук злодеев, когда сыну было четырнадцать лет) и воспитывался в детском доме, и пошёл воевать, когда началась война, и был тяжело ранен. Так тяжело, что едва не умер. И другой бы умер на его месте если не от боли, то от горя. Но Иосиф Дик слишком весёлый человек: он победил все невзгоды и добился того, чего хотел. Раньше всех нас, студентов Литературного института, Иосиф Дик напечатал первую книжку — сборник рассказов «Золотая рыбка». На первый же гонорар он купил старенький автомобиль-чтобы ездить, смотреть и знать как можно больше. Ни одного года, ни одной весны он не мог прожить спокойно, без путешествий. Сибирь, Дальний Восток, Крым, Урал, Карпаты — вся страна. Он написал много увлекательных книг: «Огненный ручей», «В нашем классе», «На буксире», «Девчонки и мальчишки», «Коза на вертолёте» и другие, полюбившиеся ребятам, да и не только ребятам. Весёлое, доброе слово нужно всем, и взрослым тоже.

Юрий Трифонов

В ДЕБРЯХ КАРА-БУМБЫ УДАР САБЛИ

Всю дорогу мы с Лешкой ехали в тамбуре и то и дело высовывались из вагона. Мы были счастливы. На рельсовых изгибах мы с восторгом оглядывали всю нашу электричку, которая, иногда тоненько посвистывая, отчаянно неслась среди полей и мелколесья.

Вагон болтался из стороны в сторону, колеса без умолку тараторили, буфера звенели, и в тамбур вместе с угольной пыльцой, поднятой со шпал, врывался медовый ветер.

Настроение было великолепное. Свобода! Свобода от пап и мам!

— Вот здорово, что поехали! — восторгался Лешка. — Ведь это же мое первое самостоятельное путешествие! И ты ведь тоже никуда один не ездил?

— Не ездил! — ответил я. — А кто первый тебя позвал?

— Ну ты, ты! Успокойся! Подумаешь, какой изобретатель!

— Не изобретатель, а настойчивый человек.

— Ну ладно, пусть настойчивый! Только не хвастайся!

А я и не хвастался. Мне просто очень хотелось, чтобы Лешка по заслугам оценил мою выдумку уехать из города.

В то лето, когда все ребята с нашего двора после экзаменов разъехались по лагерям и деревням, мы с Лешкой остались в городе. Вышло так, что у Лешки заболел отец и слег в больницу, а у моей мамы на дачу денег не было.

Обычно наши семьи — уж который год подряд! — уезжали за сто километров от Москвы под Коломну, в небольшую деревеньку, расположенную неподалеку от Оки, и там жили до конца августа. А в это лето нам было обидно, что мы опять не сможем поселиться в просторной избе у нашего сверстника Сашки Косого и его матери тети Груни. Это были очень приветливые и добродушные люди, и к нам они относились, как к своим родным.

В общем июнь и половину июля мы с Лешкой еще крепились: играли в футбол, ходили в детский парк в драмкружок, купались за парком в пруду величиной с блюдце. Но когда однажды Лешка вытащил из пруда на своей спине две черные пиявки, терпение мое лопнуло.

— А знаешь, — сказал я, — а ну его ко всем собакам, этот пруд! Давай завтра махнем на Оку! Встретим Зойку, покупаемся!

— Хм!.. Махнул один такой! — безнадежно усмехнулся Лешка. — А кто нас отпустит одних? Мамы, да? Ой, умора! А если тебе на Зойку охота посмотреть, так бы сразу и сказал.

И тут же мой план поездки на Оку он разбил в пух и прах.

Я знал, что Лешкина мама, Тина Львовна, никуда его одного не отпустит. Но почему бы не попробовать уговорить ее? Ведь попытка не пытка? И если мы ее уговорим, значит я скоро увижу Зойку!

Вечером у себя дома за ужином я был очень грустный, еле-еле ковырял вилкой в тарелке, смотрел на маму отсутствующим взглядом.

— Что с тобой? — наконец спросила она.

— Да так… ничего…

— Нет, а все-таки?

— Все-таки, все-таки! — сказал я с горечью. — Все ребята разъехались кто куда, и Лешка вот также завтра один на Оку уезжает, а я дома сижу…

— Его отпускают одного?! — изумилась мама.

— Да, одного! — Я сделал очень честные глаза.

— Странное дело, я вчера была у Тины, но она мне ни слова не сказала об этом. А ты хотел бы с ним поехать?

— Конечно! А что тут нам делать, в Москве? Сиди пыль глотай!