В дебрях Центральной Азии

здесь увидели огромное изваяние сидящего человека, также очень пострадавшее, а далее - длинную низкую стену, оканчивавшуюся сторожевой будкой.

Повернули в другую сторону за площадью перед дворцом. Опять пошли улицы и переулки, стены с выступающими башнями. В одном месте отдельная башня поразила нас своей формой, - она походила на женщину на коленях, закутанную в широкий халат и с чепцом на голове. Но может быть это было огромное изваяние.

Потом мы выехали на другую окраину города, и я не мог не воскликнуть:

– Вот здесь городское кладбище!

Среди обширного пустыря с редкими кустами возвышались в разных местах надмогильные камни - саркофаги разных форм, то в виде больших лежащих животных, то в виде массивных плит. А по соседству возвышалась низкая башня, напоминавшая часовню.

Прошло уже несколько часов, солнце пекло, мы устали и повернули назад к своей стоянке. Нужно заметить, что все улицы и переулки были покрыты толстым слоем пыли, в которую ноги лошадей погружались выше копыта. На этой пыли, очевидно снесенной дождями и ветрами со зданий, ничего не росло - поверхность была совершенно голая. После нашего проезда оставались глубокие следы коней. Местами мы заметили следы дзеренов и волков. Но некоторые улицы вблизи залива озера Улусту-нур представляли солончаки с бугорками вокруг кустиков хармыка и солянок.

Мы заметили также, что в стенах зданий кое-где торчали круглые каменные ядра разной величины, очевидно город когда-то подвергался обстрелу из пушек. А у подножия стен иногда попадались осколки довольно толстого белого стекла, очевидно из прежних окон, хотя оконных отверстий в зданиях мы нигде не видели. Может быть, они были маленькие и заплыли, засыпались? Эти ядра в стенах указывали, что город не очень древний. Ведь порох изобретен только в XV веке, а пушки, стрелявшие каменными ядрами, позже. Впрочем, я вспомнил, что китайцы знали порох гораздо раньше, чем в Европе, а греки и римляне бросали каменные ядра из особых машин - катапульт- при осаде городов.

Выехав к палатке, мы долго за обедом обменивались впечатлениями о виденном и рассказывали ребятам об этом городе, лишь часть которого мы успели объехать за несколько часов. Потом стали обсуждать вопрос, в каком месте начинать раскопки.

– Видели мы много зданий, стен, башен, проехали много улиц и переулков, а нигде не заметили отверстий прежних окон и дверей, - отметил я.

– Оконное стекло мы кое-где видели, - сказал Лоб-сын. - Может быть, в то время окна делали очень маленькие и они заплыли.

– Положим, что так. Но двери-то не могли же быть такие же маленькие, - возразил я. - Неужели жители этого города лазили в свои дома и башни сверху, через крыши по приставным лестницам?

– Боялись постоянных нападений врагов, потому не делали дверей, сидели смирно в своих домах, убрав лестницы!

– А враги стреляли из пушек каменными ядрами, чтобы развалить дома и выгнать жителей? - предположил я.

– Так ли было дело здесь? Ничего больше не придумаешь!

– Я читал в какой-то книжке, что в старинных замках рыцарей окон было очень немного и все маленькие, но двери все-таки были, хотя бы одна на весь замок. А иногда бывали только потайные подземные выходы из замка в какой-нибудь овраг, в лес или в кусты.

– Ну, вот так, очевидно, было в этом городе, - воскликнул Лобсын, ухватившись за этот пример.

– Только тут место ровное, оврагов нет, - продолжал я рассуждать. - Впрочем и потайные ходы могли завалиться, видел ты, сколько песку на улицах?

– Как же быть? Лестницы у нас нет, чтобы приставить к какой-нибудь стене дома или к башне и посмотреть, что внутри, есть ли пустота или же все завалилось.

– Не попробовать ли пробить стену в какой-нибудь башне, чтобы забраться внутрь? Я подметил, что дома построены не из тесаного камня или обожженного кирпича, а из мягкого материала слоями - желтого, зеленого, розового, который, вероятно, тут же по соседству копали. Пробить ход через мягкий грунт кайлой и лопатой, может быть, не трудно будет.

– А сначала не попробовать ли нам покопать прямо на улице возле какого-нибудь дома. Должны найтись какие-нибудь вещи, осколки посуды, монеты, кости. В Турфане такое место на улице мы раскопали, немец нам указал его. Это будет легче, чем стены пробивать.

– Пожалуй, попытаемся, - согласился я, - с этого и начнем.

Отдохнувши часа три после обеда и дождавшись, что сильный жар этого дня немного спал, мы вдвоем опять поехали в город, захватив кайлы и лопаты. Хотели выбрать место недалеко от стоянки, но увлеклись и браковали одно место за другим. Возле стены поверхность улицы очень поднималась, очевидно от осыпи материала сверху, так что пришлось бы глубоко копать. Наконец, отъехав примерно с версту в глубь города, наткнулись на узкий тупик между двумя зданиями, как будто более ровный.

– В таком тупике, пожалуй, скорее откопаем что-нибудь, - сказал я. - Сюда наверно выбрасывали какой-нибудь мусор.

– И не так жарко копать, весь тупик в тени, - отметил Лобсын.