В дебрях Центральной Азии (записки кладоискателя)

Первые три дня мы шли вверх по долине речки Курук-Гол, которая вытекает из снегов Карлыктага, т. е. той вечно снеговой группы, которая поднимается над самым восточным участком Тянь-Шаня. КурукТол течёт на юг, орошает большой оазис Хами, в котором расположен город Хами – столица восточной части Синьцзяня, где живут и таранчинский (мусульманский) ван и китайский амбань. Верстах в 20 ниже города речка резко поворачивает на запад вниз по долине, расположенной вдоль северного подножия хребта Чолтаг, который мы уже не раз вспоминали, огибая оазис Лукчун и Долину бесов. Эта речка даёт орошение долине. Поэтому мы встречали на своём пути от озера Шонанор, в которое речка впадает, посёлки таранчей, расположенные то гуще, то реже, а в промежутках заросли камыша (где речка весной затопляет дно долины), тамариска, тополей. На юге всё время тянулись высоты Чолтага, поднимавшиеся от дна долины пологим склоном, разрезанным многочисленными логами и оврагами, и местами увенчанные плоскими скалистыми вершинами. Это продолжалась Долина бесов, пустынная, безводная, посещаемая только охотниками в поисках антилоп и диких верблюдов, которые живут ещё там в горах Чолтага и Куруктага.

Затем мы повернули на юго-восток и юго-юго-восток, в общем шли 260 вёрст до реки Сулэхэ, единственной на этом пути через Хамийскуго пустыню (последняя на западе представляет скалистые гряды Чолтаг и Куруктаг, а на востоке – подобные же гряды, называемые уже Бейшань, т. е. северные горы, в противоположность цепям Наньшань, т. е. южным горам, расположенным южнее реки Сулэхэ и оазисов Сачжёу, Юймынь и Сучжоу. В сущности Чолтаг, Куруктаг и Бейшань – это одна и та же горная страна, протянувшаяся с запада на восток между Тянь-Шанем на севере и Наньшанем на юге. её условной границей на востоке считают течение реки Эдзин-Гол, который течёт из Наньшаня на север и впадает в озера Сого-Нур и Гашиун. В этих грядах высоких вершин нет, они достигают 1600—2000 м абсолютной высоты, а в долине реки Сулэхэ абсолютные высоты падают уже до 1000—1200 м).

На протяжении первых 150 вёрст пути через Хамийскую пустыню можно было заметить, что местность в общем повышается, но неравномерно и медленно, местами даже незаметно; она представляет то ровную голую пустыню, усыпанную галькой, то поросшую скудными кустами саксаула, тамариска, эфедры, хармыка. Кое-где во впадинах, где могла задержаться дождевая или снеговая вода, попадались заросли камыша, что позволяло нашим верблюдам и лошадям на ходу подкармливаться, так как места наших ночлегов далеко не всегда были обильны подножным кормом, хотя мы выбирали для ночлега те места, где корм был лучше, и останавливались даже раньше, если попадалось место с лучшим кормом. Часто встречались большие площади, сплошь усыпанные толстым слоем щебня и, конечно, бесплодные.

Далее местность стала более неровной; дорога шла по каменистым холмам, огибая крутые горки, на которых часто выступали толстые пласты каких-то сланцев. Встречались сухие русла с зарослями камыша, ещё зелёного, тогда как в других местах он был уже засохший. Почти каждый день мы видели то справа, то слева нескольких диких верблюдов, которые при виде нашего каравана отбегали очень быстро подальше и очевидно были знакомы с человеком. На севере долго ещё оставался в виду Каплыктаг с его снежной шапкой, иногда совершенно скрывавшейся во мгле, когда воздух становился пыльным. Но потом его заслонили зубчатые скалы и склоны Чолтага. Последний на пятый день во время длинного безводного перехода порадовал нас выпадением снега при налетевшей с запада бури. Снег валил довольно густо около получаса, и этого было достаточно, чтобы не только наши животные, захватывая на лету хлопья или подбирая их с кустов полыни и хармыка, утолили свою жажду, но и мы сами смогли набрать снега в большую клеёнку, которая была у нас в запасе на такой случай.

Нужно заметить, что через Чолтаг проходят две дороги – одна трактовая, с небольшими станциями, на которых содержались верблюды и лошади для проезжающих китайских чиновников, имеющих право на сменных лошадей. По этой дороге видны были даже столбы телеграфа с тремя проволоками, нередко кривые или наклонившиеся в ту или другую сторону. Это был тракт из г. Хами в г. Аньси, который вскоре за станцией Куфи начал отклоняться к востоку и исчез из вида. На его станциях мы не останавливались, так как не имели права на это и нам пришлось бы платить дорого за корм животных, привезённый издалека.