В действующей армии

В деле при Саймадзы 24 мая выказались блестящие действия охотничьей команды, над которой начальствовал поручик Ружицкий.

Этот лихой офицер был ранен осколком гранаты в руку и остался в строю.

В деле под Сюянем отличались войсковые старшины Гаврилов и Черемисинов, подъесаулы Семёнов и Колосовский, штаб-ротмистр Ржевский и хорунжий Комаровский.

Последний раненый остался в строю.

Сложную и трудную разведку произвёл генерального штаба подполковник Посохов.

1 июня в бою при Вафангоу доблестный начальник 1 восточносибирской стрелковой дивизии генерал-майор Гернгросс получил тяжёлую рану в нижнюю челюсть с повреждением надкостницы, но остался в строю до конца боя.

В этом же бою выказали поразительное мужество командир 36 полка полковник Багинкий, его адъютант штабс-капитан Кривцов, командир 2 батальона подполковник Остолопов и его офицеры.

Генералы Краузе и Зыков и командир 33 полка полковник Лисовский и его офицеры не выходили из огня.

Что касается до нижних чинов, то они все ведут себя настоящими богатырями, принуждённые биться не только с хитрым и отчаянным врагом, но и с условиями непривычной для них гористой местности, невыносимой, удушливой жарою, усугубляемой тяжёлым снаряжением русского солдата.

Передаю слышанную мною маленькую подробность о столкновении отряда генерала Мищенко с передовыми отрядами армии Куроки под Гайчжоу 10 июня.

Бой длился с 5 час. утра до 2 часов дня и окончился полным беспорядочным отступлением японцев, которые понесли огромные потери.

Я говорил уже о блестящей постановке здесь на театре войны великого дела «Красного Креста».

Бой при Вафангоу блестяще вновь подтвердил это.

Отряд «Красного Креста» генерала Родзянко оказал 1 июня быструю и огромную помощь на поле битвы.

К нему присоединился добровольно старший врач 36 полка Колосов.

Он и генерал Родзянко сами носили раненых до перевязочного пункта, где работали без устали военные врачи и профессор Цеге фон Мантейфель со своим отрядом.

Под сильным огнём перевязывали раненых врачи Петров и Охотников.

О действиях отряда «Красного Креста» в бою при Самайдзы также получены здесь самые восторженные отзывы.

Доктор Пуссеп и Беньпеш работали под неприятельским огнём и не оставили поле битвы, пока не перевязали всех раненых.

Им помогали студенты Федынский и Фёдоров, брат милосердия Степанов, санитары Крюков, Федотов и Самойлов-Скрипка.

С такими самоотверженными деятелями — молодыми, полными отваги командирами и офицерами, врачами, братьями милосердия и санитарами можно смело смотреть в будущее и не смущаться даже, если оправдается только что пронёсшийся слух о соединении армий Куроки и Оку.

Это ничуть не изменит положение дела, и японцы дорого поплатятся за свои кажущиеся успехи.

Таково общее мнение здесь, в нескольких десятках верстах от театра, на котором в ближайшем будущем разыграется эпилог кровавой драмы, носящей название: «Русско-японская война».

Здесь только я уже несколько раз вспоминаю слова, сказанные мне в Петербурге одним из участников русско-турецкой войны.

— Поверьте, — сказал он мне, — что там, на театре военных действий, все перипетии этой борьбы двух народов переживаются гораздо легче и не производят такого сильного впечатления, как здесь. Там люди смотрят более трезво и бодро и не считают неудачи гибелью… Там быстрее идёт смена событий, и набежавшее облачко мгновенно рассекает луч солнца… Облачко исчезает с горизонта тогда, когда у нас оно ещё кажется грозной тучей…

И это святая правда!

Полное спокойствие и уверенность в будущем царят здесь.

В заключение официальное подтверждение неистовств японцев над убитыми и ранеными.

25 мая после дела под Саймадзы найдены тела стрелков Трифонова Василия и Григорьева Петра, обнажёнными до пояса, с перерезанными горлами и привязанными к доскам.

У Трифонова был вырезан язык, а тело Григорьева симметрично истыкано ножами.

Присутствие среди японских войск китайских добровольцев несомненно доказано.

Они не только подают им сигналы о расположении наших войск, но и бьются в рядах их армии.

Несколько десятков таких «добровольцев» захвачено нашими войсками в боях при Вафангоу и приведены в Ляоян, где и ожидают решения своей участи.

В поезде, состоящем из десятка вагонов разных классов, живёт командующий маньчжурской армией А. Н. Куропаткин с частью штаба.

Генерал-адъютант А. Н. Куропаткин помещается в вагон-салоне, под которым устроены тенты из гаоляновой соломы, дабы защитить его от палящих лучей солнца.

Сегодня, впрочем, солнце над нами сжалилось и светить не с такой обычной яростью.

Оно стыдливо прячется за облака и в воздухе веет возможной прохладой, т. е. даёт возможность дышать, хотя ветерок вместе с некоторой свежестью несёт и отвратительную пыль, которая лезет в горло, в глаза, в уши.

Остальной штаб размещается в других вагонах, а канцелярия в двух повозках.

В одном из таких вагонов я наконец только сегодня получил от полковника Люпова последнее удостоверение, что я имею право состоять военным корреспондентом при войсках маньчжурской армии.