В дельте Лены

Наконец, мы вышли к полынье, где постепенно усиливающийся северный ветер поднял такое волнение, что наши лодки, сильно перегруженные в том числе и дубовыми санями, начали черпать воду. Всем стало очевидно, что, если волнение продолжится, нам придётся облегчить наши лодки. Лёд тоже снова начал надвигаться, и мы пошли на юго-запад по узкой полосе воды; все три лодки держались как можно выше по ветру, одновременно стараясь избежать острых ледяных кромок, и в то же время держась подальше от наветренного края льда, в который волны бились с особенной силой.

Когда в тот день мы с Делонгом высадились на лёд, Чипп в очередной раз отстал, хотя все три судна несли все свои паруса до последнего дюйма; и когда Чипп в конце концов причалил, он впервые пожаловался на свою лодку. До тех пор она была его любимицей, да и сейчас она по-прежнему считалась прочной и исправной, только была перегружена тяжёлыми санями, вес которых, действительно, был близок к тому, чтобы утопить лодку и побольше.

Исходя из опыта прошедшего дня, было ясно, что, если такая погода сохранится, мы не сможем везти с собой сани по открытой воде между островами и побережьем Сибири. Поэтому Делонг очень мудро велел порубить их на дрова, что мы и сделали, рассчитывая утром сложить куски в лодки. Но когда рассвело, обнаружилось, что мы надёжно заперты: нигде не было видно ни пятнышка воды, весь лёд с севера был плотно сбит штормом, обрушившимся на острова, которые теперь были на виду. Хотя было достаточно холодно, постоянное движение льда не позволяло льдинам смерзаться; поэтому нам ничего не оставалось, как ждать благоприятной перемены нашего положения, что мы и продолжили делать, приучая себя извлекать максимум пользы из каждого несчастья. Однако, мы тогда и понятия не имели, что эти обстоятельства продержат нас в плену целых десять дней; хотя, если бы мы это и знали, то всё равно ничего не смогли бы сделать для своего освобождения.

По правде говоря, наше положение сейчас выглядело хуже, чем когда-либо; провизия быстро кончалась, приближалась зима, а острова, лежащие перед нами, были необитаемы. Поэтому Делонг пригласил меня и Чиппа на совет. Обсудив этот вопрос, мы пришли к выводу о невозможности доставки лодок на сушу, по крайней мере, своим ходом, вплавь. Затем мы обсудили курс, которым нам надо следовать в случае дрейфа по проливу между островами Новая Сибирь и Фаддеевский, и единогласно решили, что будем двигаться вдоль южного берега острова Котельный, пока не достигнем его юго-западной точки, оттуда до острова Столбовой, затем до островов Васильевского[25] и Семёновского[26] и, наконец, на мыс Баркин[27] в дельте Лены, где, как мы были уверены, найдём туземное поселение, указанное на наших картах.

Наше существование теперь стало только вопросом продовольствия. Если бы на Новосибирских островах был склад с восемью-десятью тысячами фунтов пеммикана, мы могли бы с комфортом там перезимовать. Когда я позднее читал про все эти планы нашего спасения, предложенные, пока нас не было, людьми, которые полагали, что знают, что мы идём тем путём, которым мы действительно шли, я не могу не задаться вопросом, почему кто-то не предложил сделать такой склад. Так или иначе, как и во многом другом, в будущем мы узнали о многом, что нам не удалось тогда предвидеть.

Около полудня нашего десятого дня в лагере лёд стал разреживаться, и мы заметили, что приближаемся к суше. Поэтому мы протащили лодки на некоторое расстояние и спустили их на воду, больше похожей в этом месте на водоворот от какого-нибудь водопада. Лёд двигался во всех направлениях сразу, крутясь и сталкиваясь, то открывая нам проходы, в которые мы едва успевали проскочить, то смыкаясь прямо перед нами непреодолимой преградой. Таким невероятным образом мы продолжали свой путь до тех пор, пока не наступила ночь, после чего мы были вынуждены высадиться на лёд и разбить лагерь после тяжёлого, хотя и успешного, дня работы. На следующее утро мы встали пораньше. Спустив на воду лодки, мы мельком увидели землю, когда солнце проглянуло сквозь туман, и пришли к выводу, что теперь мы находимся намного южнее, между островами Новая Сибирь и Фаддеевский[28]. Лёд двигался здесь на юг, как вода в мельничном лотке, мы плыли посередине этого потока, время от времени замечая восточные оконечности Фаддеевского в густом тумане, окружившем нас. До наступления ночи мы вышли к югу от островов, и перед нами, насколько хватало глаз, раскинулось голубое море, хотя далеко на юге поблёскивал лёд. Следуя вдоль побережья на запад, мы наконец, после больших трудностей, высадились на остров и впервые за два с половиной года хорошо выспались на твёрдой земле, осуществив, наконец, мечту доктора Эмблера «восстановить энергетический баланс между телом и землёй», или, как кратко выразился Данбар, «почистить копыта»; что мы все и сделали на мшистой тундре острова Фаддеевский.