В день первой любви

— Дымовую завесу пустил, — усмехнулся командир взвода. — Ну да ладно, считай, что номер удался и вопрос решен в твою пользу. Только вот задача: как ты доберешься? Ведь не ближний свет…

— Доберусь, — сказал Пинчук после паузы, стараясь не встречаться глазами с испытующим взглядом Батурина.

— Одна проблема — добраться, — продолжал лейтенант. — Другая — чтобы не возникло неприятностей.

— Вечером я буду на месте, — сказал Пинчук. — Даю слово. И никто меня не задержит.

— Почему ты так уверен?

— Да очень просто. — Пинчук развернул плечи, и в глаза Батурину сверкнули его ордена.

Лейтенант улыбнулся, сразу все сообразив, и кивнул головой.

Позже, примерно через полчаса, когда Пинчук шагал по разъезженной лесной дороге, проложенной саперами вдоль фронта, он сам пытался понять, как это у него все вышло. Сейчас, когда разговор с лейтенантом состоялся, когда даже маршрут был изучен по карте («До чего же мировой парень этот Батурин!»), отступать было поздно и неловко. Но именно сейчас затея с поездкой показалась Пинчуку сплошной нелепостью, и, чтобы как-то оправдать себя, он снова и снова объяснял самому себе, как это произошло. Еще утром все было решено, хотя сам Пинчук и уговаривал себя: «Брось дурака валять, ты же на войне!» Когда Пинчук решал какой-нибудь вопрос, он часто рассуждал с собой подобным образом. Сейчас Пинчуку даже казалось, что сам он вообще ни при чем, что во всем виновата улыбка лейтенанта, которая подтолкнула его к откровенности. Хотя тот же лейтенант безусловно прав: как он будет выглядеть, когда появится там? Что скажет? «Ах, я прискакал! Ах, мне так захотелось увидеть вас!» А она возьмет да и скажет: «А мне совершенно ни к чему эти свидания… Привет боевым друзьям!» Перед глазами неожиданно выплыла широкая спина адъютанта батальона в новенькой портупее, ловко подчеркивающей его крутые плечи. «Какой все-таки бес толкнул меня на эту поездку? Как пришло мне это в голову?.. Хотя встречу можно объяснить простой случайностью. Только случайностью — и ни одного слова про разные переживания».

Позади послышался шум мотора. Пинчук поднял руку. Расхлябанная, видавшая виды полуторка затормозила, и шофер дружелюбно выглянул из приоткрытой дверки. Судьба Пинчука была решена в эти секунды окончательно: полуторка шла в нужном ему направлении. Но Пинчук отказался сесть в кабину и ловко вскарабкался в кузов: ему хотелось поразмышлять наедине с собой о будущем свидании с Варей. Шофер дал газ, и полуторка понеслась по дороге — мимо близко подступавших деревьев, мимо полянок с зиявшими чернотой воронками от бомб, мимо покосившихся, с оборванной проволокой, телеграфных столбов, — все дальше и дальше мчался грузовик, и все тревожнее становилось на душе у Пинчука.

Приближаясь к землянкам, где располагались связистки, Пинчук ступал по земле, словно по минному полю.

Он шагал по опушке леса и остановился перед костром, на котором в черном котле что-то кипятилось. Девушка в длинном ватнике мешала в котле палкой и едва взглянула на Пинчука. Он потоптался около нее, рассчитывая, что она первая спросит, что ему надо. Но девушка занималась своим делом сосредоточенно и важно и не обращала на него ни малейшего внимания.

— Мне бы надо увидеть Варю, — сказал он и неожиданно закашлялся от хлынувшего на пего дыма.

— Варю? — переспросила она, продолжая колдовать палкой.

— Да, — подтвердил Пинчук, стараясь показать невозмутимость и спокойствие.

Но невозмутимость и спокойствие больше чувствовались в поведении девушки, кружившей вокруг черного котла со своей палкой.

— Может, вы еще кого-нибудь хотели бы видеть? — спросила она.

— Нет, — ответил он. — Мне нужно видеть только Варю.

Тогда девушка удостоила его долгим пытливым взглядом.

— Простите, как у этой Вари фамилия?

Пинчук растерялся. Этого вопроса следовало ожидать, и как он раньше не сообразил придумать что-нибудь!

— Я не знаю фамилии! — проговорил он отрывисто. — Позавчера ночью она дежурила у комбата. Вон там! — Он показал рукой на лесок.

Девушка посмотрела на него внимательно, улыбнулась и пошла к одной из землянок.

На полпути она вдруг остановилась.

— А что передать? Кто спрашивает?

— Передайте: спрашивает Пинчук! — ответил он.

Последние слова Пинчук произнес резко. И тотчас же отвернулся, показывая, что не настроен больше отвечать на вопросы. Он принялся изучать местность.