В день пятый

— ПОМ не просто убивает людей, — продолжал он. — Оно воздействует на всю пищевую цепочку. Живое существо, съевшее динофлагелляты, становится ядовитым для тех, кто в свою очередь пообедает им. Так что красный прилив приводит не только к закрытию нескольких ресторанов в штате Мэн. Он может полностью истребить популяцию рыбы.

— Если только она не приспособилась каким-то необычным образом находить новый источник пищи, — сказал Томас.

Паркс удивленно уставился на него и заявил:

— Просто великолепно!

— В чем дело? — спросила Куми.

— Наше рыбоногое почти всю свою жизнь проводит в воде, вероятно в пещерах, плавает с помощью неуклюжих плавников, питается рыбой, — объяснил Паркс. — Но если окружающая среда вдруг резко изменяется, источник обычной еды иссякает…

— Уничтоженный внезапным резким размножением водорослей, — подсказал Томас.

— В этом случае у него есть то, чего нет у других рыб: ноги, а также способность, по крайней мере какое-то время, дышать воздухом. Оно выбирается из воды и кормится чем-то другим до тех пор, пока море не возвращается в нормальное состояние.

— Это соответствует картине в Пестуме, единственному имеющемуся изображению рыбы, выползающей из воды, — сказал Томас. — Вот что натолкнуло Эда на правильную мысль. Красная вода на картине является не просто апокрифическим символом, как и сама рыба — не просто эмблема христианства. Она настоящая. Да и вода действительно имеет алый цвет. Когда море стало красным, рыба с ногами выбралась на берег.

— Жизнь из смерти, — заключил Джим. — Неудивительно, что Эд решил, будто ему удалось найти символическую материнскую жилу. Это же полностью соответствует образу Иисуса, сходящего с креста.

— По изображениям со спутников Эд отслеживал нынешние случаи красного прилива, — сказал Паркс, отметая богословие. — Он сопоставлял данные об окружающей среде — температуру воды, глубину, подводную топографию моря в окрестностях Неаполя с другими местами по всему земному шару, где были отмечены случаи массового размножения Alexandrium, затем выбрал те из них, где такое происходило регулярно, и отправился на охоту.

— Ты знаешь, куда именно? — спросила Куми.

Это был очень осторожный вопрос. По ее взгляду, брошенному на Паркса, Томас понял, что на самом деле она спрашивает не этого типа, а его самого: «Если знаешь, то скажешь ли ему? Доверяешь ли ты человеку, который уже дважды нападал на тебя?»

Перехватив взгляд Куми, Томас уставился на храмы, прячущиеся в сочной зелени холмов.

— Если я попытаюсь покинуть страну любым обычным способом, то меня обязательно задержат и передадут итальянской полиции или какому-нибудь контртеррористическому ведомству в Соединенных Штатах. Я не хочу провести остаток своих дней, дожидаясь суда на базе в Гуантанамо.

— А не обратиться ли к Девлину? — предложил Джим.

Томас открыл было рот, собираясь ответить, но затем заметил на лице у Куми какую-то тень, может быть, воспоминания или догадки. Он посмотрел на нее, но она лишь едва заметно покачала головой, пока что предпочитая оставить это при себе.

Паркс насмешливо посмотрел на Томаса.

— Ну же, Томми, мой мальчик, поделись с нами.

Куми отвернулась, устремив взгляд на заросшую лесом долину. Найт медленно достал из кармана бумаги и развернул их. Он уже успел наложить координаты изображения, полученного со спутника, на карту Филиппин.

— Это случилось за день до того, как Эд покинул Японию, — начал Томас, показывая пальцем на крохотный островок в отдаленном архипелаге Сулу. — Вот здесь произошла вспышка бурного размножения красных водорослей. Это продолжалось почти целую неделю. Когда море вернулось к нормальному состоянию, моего брата уже не было в живых.

Какое-то время все молча смотрели на карту.

Затем Паркс медленно выгнул пальцы назад, сначала на одной руке, затем на другой, так, что хрустнули суставы, и улыбнулся.

— Поднять якоря. Всем, кто выходит в море, подняться на борт.

— Только не я, — сказала Куми. — Найдете вы что-то или же нет, но я считаю, что надо сообщить обо всем властям, пока не появились новые жертвы. Нужно связаться с посольством, рассказать все, что нам известно, и дальше оставаться в стороне.

— Да, — язвительно заметил Паркс. — Как будто властям можно доверять.

— Джим, а ты что скажешь? — спросила Куми.

— Я приехал сюда, чтобы помочь, — ответил священник и задумчиво покачал головой, внутренне борясь с чем-то. — Я должен это сделать ради Эда. Если в моих силах хоть как-то…

— Томас? — продолжала Куми, внезапно становясь какой-то съежившейся и усталой.

— Извини, — ответил Томас. — Я должен идти до конца. Пока не узнаю правду и все не будет кончено.

Обреченно кивнув, Куми промолчала.

— Мальчишник! — радостно заявил Паркс. — Вот и отлично. Набирайте пива, а я позабочусь о том, чтобы захватить с собой парочку шлюх. Естественно, нашему целомудренному девственнику я этого не предлагаю.