В День Победы

постели, подошёл к часам, поднял обе гирьки до упора. Посмотрел на часы,

послушал. Осмотрел рамки с фотографиями, как бы совещаясь, и тут же присел

на лавочку. Неспешно оделся. Аккуратненько намотал портянки, проверяя, чтоб

не было складок, и только после этого засунул ноги в сапоги. Вышел на крыльцо.

Посмотрел на небо, на горизонт, где только что взошло солнце. Поводив глазами

вокруг, как бы осматриваясь, сел на ступеньки, неспешно закрутил самокрутку.

Аккуратненько оторвав кусок газеты, свернув лодочкой, посыпал равномерно

махорку. Искусством крутить владели не все. Часто мужики закручивали «козью

ножку». Но Володе, такой примитивный метод не устраивал. Настоящий мужик, в

обязательном порядке, как он считал, должен курить самокрутку. И газеты

меньше уходит и вкус табака не сильно смешивается. У него это получалось

лучше всех и он этим гордился. Закончив с табаком, не спеша закрутил остаток

газетного листа, поднёс к губам, совсем немного, только чуть-чуть, с самого края,

с одной стороны смочил. Докрутил, тут же провёл пальцем и получилась

тоненькая трубочка. Самое сложное в такой сигарете умение склеить. Помял

кончик и прикурил. Глубоко вдохнув, выпустив клуб дыма. Потом пошире

раскрыл кисет, положил спички, газету сложенную множество раз, затянул

лямочку, верх загнул пополам, чтоб не высыпалась махорка, закрутил и связал.

Кисет ему подарили ещё на фронте. Кто подарил, даже не знает. Какая-то

женщина вышила своими руками и отправила посылкой, подписав: «Лучшему

солдату!» Командир вручил кисет ему. Вот так вот и хранит с тех пор. Не именная

конечно, но дорога, как память, как подарок. Когда приехал с фронта, жена,

невысокая, рыжеволосая хрупкая молодая женщина, подозрительно посмотрела

на вещицу:

«Подумаешь! Я могла бы и сама такое сшить!» – фыркнула и перешла на

другую сторону горницы. В ответ Володя только улыбнулся.

Ольга уже давно суетилась вокруг печи. Встав раньше его, надоила молока,

выпустила корову, овец в общий загон и заканчивала приготовлением пищи.

Вышла на крыльцо:

– Встал уже? Надо бы телёнку травы накосить! – сдержано тихим голосом

промолвила мужу.

– Так травы же ещё толком нет! – возразил Володя, так же спокойно. Он,

сидя на ступеньке, наклонился вперёд, опёрся локтями о колени, не шевелился, не

поворачивая головы, словно разговаривал сам собой.

– В этом году весна ранняя, в нижней часто можно немного скосить! Если не

хочешь, то я сама пойду! – смотря на мужа и поправляя платок на голове.

– Да, конечно! Я выкошу и принесу! Не волнуйся! Ты приготовь угощения,

сегодня день Победы! С мужиками надо будет посидеть, помянуть всех! – так же

неспешно высказался муж, не смотря на неё, выпуская очередную клубы дыма.

Выкурив почти до конца, когда уже огонь начал жечь пальцы, он потушил

бычок в консервной банке, пошёл в сторону сеновала. Отбив литовку, тщательно

наточив оселком, направился к противоположному от дома краю огорода, ещё раз

проверил инструмент, потрогав пальцем по лезвию косы, послушал, как звенит.

Взявшись за лучок и косовище, аккуратненько приложил к земле пяткой, подняв

остриё чуть верх. И замер, словно ждал чьей-то команды. Неожиданно бжик.

Вернул на место, остановился. Бжик ещё раз. Трава молодая, в росе. Литовка

работает безупречно, звенит как струна, как мелодия жизни. Лицо разгорелось,

появилась улыбка наслаждения. Бжик, бжик, бжик, и снова эти мысли: «Там на

фронте, он часто вспоминал, как всем колхозом косили траву! Честно говоря, ему,

молодому парню, такая работа не нравилась! Что за удовольствие целый день

махать косой! Совсем другое дело мастерить или работать по ремонту колхозной

утвари! А смотри же, вот теперь, это приносит наслаждение! Как здорово, что не

приходится копать, носить, бежать, колоть, стрелять, убивать! Понюхав пороха на

фронте, только тогда начинаешь понимать, суть и смысл жизни на земле!

Понимаешь и радуешься яркому солнцу, синему небу, зелённой траве, просто

жизни! И ты счастлив!» Накосив достаточное количество, аккуратненько протёр

косу травой, тщательно собрал скошенное, в мешок и отнёс в хлев. Поставил

литовку на своё место, где висело ещё несколько кос. Осмотрел по-хозяйски двор,

только после этого зашёл в дом, сняв предварительно сапоги на крыльце.

Раздевшись по пояс, с удовольствием умылся под рукомойником, надел

чистое бельё, сел за стол. После завтрака, облачившись в парадный костюм, взяв

жену под ручку, не говоря ни слова, вышли к клубу. Так было заведено после

войны. Каждое утро 9-ого мая, председатель, направлял машины по деревням,

чтоб увезти колхозников в центральную усадьбу, для проведения торжественного

мероприятия посвященного дню Победы.

После торжеств, когда приехали обратно, односельчане высадились около

клуба. Володя вопросительно посмотрел на них:

– Ну что мужики, где соберёмся?

– Как обычно! – сказал кто-то из мужиков.

– Я предлагаю на Гордеевской улице! – высказался БладИ.

Так-то его тоже звали Владимир. Откуда это началось, наверное, не знает

уже никто. Но односельчане редко друг друга называли по имени. В ходу были

немного видоизменённые имена: МитрЕй (Дмитрий), РафА (Рафаил), ТолИк