В деревне

— Да и отъ Варвары придется отдѣлаться, проговорила Клянчина. — Отецъ и мать ея ходятъ каждый день раза по два, чтобы навѣстить ее, и все выпрашиваютъ водки. Надоѣли хуже горькой рѣдьки. Сегодня мать приходила и просила за дочь десять рублей впередъ. «На корову, говоритъ, намъ надо, а дочь заживетъ». Кромѣ того, вѣдь она никакихъ нашихъ кушаньевъ не ѣстъ, кромѣ вареной говядины изъ супа и ситника. Давеча форшмакъ у насъ былъ — не ѣстъ. «Я, говоритъ, никогда такой пищи не ѣдала — Богъ знаетъ, говоритъ, можетъ быть это и ѣсть не подобаетъ». Вчера былъ супъ съ вермишелью — тоже не дотронулась. «Нешто, говоритъ, съ червяками можно ѣсть!» Зеленый супъ тоже не ѣла. «Вы, говоритъ, щавель по лугу насбирали и туда натюрили, такъ нешто это человѣчья пища!» Что же, говорю, по твоему, человѣчьей-то пищей называется? «Да ужъ по мѣстамъ жить, такъ, знамо дѣло, надо, говоритъ, чѣмъ-нибудь- хорошимъ пользоваться: ветчина, колбаса». Каши гречневой не ѣстъ. «Кашу-то, говоритъ, я и у насъ въ домѣ никогда не ѣла, потому это куриная ѣда». Ничего не ѣстъ. Подавай ей непремѣнно кофе и ситникъ съ масломъ. Отъ чернаго хлѣба мурло воротитъ. Не могу же я прислугу исключительно бѣлымъ хлѣбомъ питать.

Клянчинъ улыбнулся и произнесъ:

— Да дома-то что она ѣла? Неужели на ситномъ хлѣбѣ сидѣла?

— Вотъ и я говорю ей также, а у ней одинъ отвѣтъ: «такъ то, барыня, дома, а ужъ ежели въ людяхъ въ прислугахъ жить, такъ изъ-за чего и жить, ежели сладко не поѣсть?»

— Не надо сдаваться, не надо обращать вниманіе на ея слова. Пусть ѣстъ то, что мы ѣдимъ, а не хочетъ — скатертью дорога, пусть уходитъ.

— Да и дорого ее поденно держать и каждый день ей шесть гривенъ платить, продолжала Клянчина, — Вѣдь это восемнадцать рублей въ мѣсяцъ выйдетъ, это жалованье хорошаго лакея, а такой глупой неумѣлой прислугѣ четыре-пять рублей въ мѣсяцъ цѣна.

— Такъ подрядись съ ней теперь помѣсячно. Ну, дай ей шесть рублей, что ли. Отца ея сегодня увидишь — вотъ и скажи ему.

Отецъ Варвары не заставилъ себя долго ждать. Вечеромъ онъ опять притащился навѣщать дочь, былъ, по обыкновенію, полупьянъ и принесъ штукъ тридцать мелкихъ раковъ въ корзинкѣ.

— Рачковъ, вотъ, для вашей милости принесъ. Плохо нынче ракъ ловится, сказалъ онъ, отыскавъ Клянчиныхъ и показывая имъ раки.

— Мелочь. Тараканы, сказалъ Клянчинъ.

— Нѣтъ нынче крупныхъ. Куда только они и дѣвались! Ну, да я не дорого возьму. Два двугривенныхъ дадите, такъ и ладно.

— Играй назадъ. Не надо, мы третьяго дня у какого-то мальчишки полсотни такихъ за пятіалтынный купили.

— Такъ вѣдь то мальчишка. Мальчишкѣ что! Мальчишка на пятачокъ себѣ пряниковъ купилъ — вотъ съ него и довольно.

— Продавай кому-нибудь другому. Не надо.

Мужикъ почесалъ затылокъ и сказалъ:

— И что это вы за господа, что отъ васъ ничѣмъ нельзя настоящимъ манеромъ попользоваться! А я такъ прямо къ вамъ и несъ.

— Какъ принесъ, такъ и унесешь назадъ, ежели за пятіалтынный не хочешь оставить, отвѣчала Клянчина. — Да вотъ еще что: поденно твою дочь мы уже больше не будемъ держать. За пять дней но шести гривенъ мы ее разсчитаемъ, а теперь ежели она хочетъ остаться у насъ прислугой, то пусть остается за пять рублей въ мѣсяцъ.

— Это съ шести-то гривенъ въ день? воскликнулъ мужикъ. — Постой… Почемъ же это въ день придется? Пять рублей въ мѣсяцъ. Да вѣдь это и по двугривенному въ день не придется.

— Такъ не разсчитываютъ. За то постоянное мѣсто.

Мужикъ покрутилъ головой.

— Нѣтъ, за пять рублей невозможно. Изъ-за чего же тутъ, помилуйте?

— Какъ хочешь. У меня за восемь рублей кухарка нанята, такъ та хорошія кушанья стряпать умѣетъ, а твоя ступить не знаетъ какъ. Я, вонъ, ей дала тонкое бѣлье постирать, а она на плоту валькомъ его вздумала бить и все изорвала. Ее учить надо. Она только къ осени сдѣлается хорошей-то прислугой. Такъ, вотъ, пять рублей и рубль ей на горячее отдѣльно, чтобъ ужъ я никакихъ кофеевъ и чаевъ не знала.

— Зачѣмъ баловать, отрицательно покачалъ головой мужикъ. — Мнѣ ее на кирпичный заводъ въ обрѣзку послать, такъ она бѣдно-бѣдно у меня десять-то рублей въ мѣсяцъ выработаетъ, да праздники при мнѣ… А вѣдь дѣвка при домѣ всегда нужна.

— Да вѣдь на заводѣ-то десять рублей она выработаетъ, такъ должна на своихъ харчахъ быть, а тутъ кушанье наше.

— Не обидимъ харчами. У насъ дома свои харчи есть. Тоже и печь каждый день топимъ, тоже и варево стряпаемъ, а гдѣ четверо ѣдятъ, тамъ и пятый сытъ. Развѣ что вотъ хлѣбъ, такъ за хлѣбъ-то она и праздникъ при насъ матери въ подмогу.

— Ну, такъ вотъ получи расчетъ за пять дней и бери свою дочь.

— Возьмемъ, возьмемъ. Помилуйте, что же это такое шесть рублей! Ужъ хоть бы двѣнадцать положили.

— Да ты никакъ съ ума сошелъ! За двѣнадцать рублей въ мѣсяцъ у меня бонна при дѣтяхъ будетъ жить, такъ та настоящая прислуга.

— Настоящая прислуга дѣло другое, настоящая прислуга ужъ на то пошла, чтобъ по мѣстамъ жить. Ей безъ мѣста куда дѣться? А у Варвары нашей всетаки отчій домъ есть. За шесть рублей, какъ возможно!

— Такъ вотъ получай расчетъ.