В деревню за любовью

Лёшка незаметно коснулся руки Яны во время репетиции и вложил туда записку. Она отказалась с ним заниматься – оставаться с Алексеем наедине было невозможно. Яна не знала, как себя вести, куда смотреть, чтобы не сталкиваться с его чёрными глазами, где стоять, чтобы не находиться слишком близко к нему.

«Всё должно было быть не так, – размышляла она, разглядывая в открытом окне знакомый пейзаж школьной аллеи из коротко стриженной акации, – это я должна быть равнодушной, уравновешенной, а он – нервным и несдержанным».

Яна терпела изо всех сил, но с каждым днём сохранять спокойствие было труднее и труднее. А Лёшке, казалось, всё нипочем: весёлый, довольный, смешной.

Конечно, у него всё просто: нет скелетов в шкафу и хитроумного плана по изживанию любовницы отца, в котором Лёшке отведена главная роль… Нет, не думать об этом. Не думать…

Она разгладила записку, сжатую в руке:

«Жду тебя сегодня в шесть вечера за сараями, на дороге… Очень жду».

«Не пойду. Обещаю себе: не пойду», – уговаривала себя Яна.

Без пяти шесть она уже стояла на накатанной тракторами и грузовыми машинами грунтовой дороге. Никого не было, когда из-за неаккуратных, кривых сараев показался Алексей на мотоцикле. Он резко затормозил возле девушки и подал ей руку. Не говоря ни слова, Яна запрыгнула на заднее сиденье, и они помчались дальше, оставляя за собой клубы дорожной пыли и выхлопных газов.

Мотоцикл легко набирал скорость. Яна опять ощутила то тревожное чувство незащищённости от окружающего мира и зависимости от сидящего впереди неё парня. Она была сейчас полностью в его власти. Яна крепко держалась за Алексея, зажмурив глаза. А они всё ехали и ехали. Кончилось казавшееся таким огромным поле. Его сменила посадка из ёлок. Девушка осторожно озиралась по сторонам. Ни души. Какая-то глушь, а между тем уж вечер. Неожиданно тёмный лесок исчез, и за ним опять появилась равнина – поле, устланное ровными рядами сена. Вдали, на пригорке лежали туго смотанные пресс-подборщиком катки, закрученные от дождя в тонкую сетку.

Алексей свернул с наезженной дороги вниз и остановился. С другой стороны дороги росли деревья и высокая трава.

«Какие-то заросли», – с опаской подумала Яна.

– Дальше пешком, – Алексей улыбался, отыскивая её руку.

– Где мы? – спросила девушка, изображая полное равнодушие.

– Добро пожаловать в Нижний Волок, – начал Лёшка, – раньше это была большая, в несколько десятков домов, деревня. Здесь родился мой дед. В детстве мы приезжали сюда на престольные праздники. Тут такие гулянья устраивали… Пятнадцать лет прошло, и от деревни ничего не осталось.

Он помолчал и добавил:

– Как страшно, когда умирает жизнь. Пойдём.

И они углубились в заросшую местность. Казалось, колючая высокая трава расступается перед ними, но нет – если приглядеться, можно было увидеть еле приметную тропинку. Она вела в обход двухметровой крапивы, мимо заброшенных старых домов. Вместо окон и дверей зияли чёрные дыры. Бревенчатые избы накренились, крыши провалились внутрь.

– Вот здесь жили Самсоновы, – Лёшка указал на длинный, заросший бурьяном дом, – я их помню. Дедушка рассказывал, как они с соседским мальчишкой лазили к ним в сад за медовыми яблоками. Яблоки были такие сладкие, нельзя было удержаться.

Яна молчала, наблюдая страшную картину мёртвой деревни. Ведь когда-то здесь кипела, бурлила жизнь: на окнах висели занавески, в печке парилась картошка, в кладовке сушилась трава и резаные яблоки. Те самые – самсоновские…

Девушка очень ясно представила эту картину.

Они миновали брошенную улицу, завалившиеся дома и вышли на другую сторону. Прошли мимо ряда развалившихся кирпичных туннелей, которые раньше были животноводческим комплексом.

– Тут всю жизнь проработала моя бабушка. Сначала дояркой, потом бригадиром фермы. Я помню её всегда одетой в белый халат и пахнущую молоком. А теперь видишь, что осталось от той жизни? Одни руины да воспоминания…

– Зачем мы здесь? – спросила Яна у Алексея.

– Я хочу тебе показать волшебное место.

Вместе они взобрались по крутому склону вверх. Прямо перед ними в земле была расщелина: до другой стороны расстояние метра два.

– Слушай, – прошептал Алексей. Яна напряглась и услышала где-то глубоко внизу журчание ручья. Они прошли вдоль трещины, и девушка увидела сваленное дерево. Его мощные, выкорчеванные из земли корни, находились на этом берегу, а мохнатая макушка на другом. Верхний край толстого ствола был выровнен – по нему можно было спокойно и комфортно перейти. Мост был весь в трещинах от старости. С одного боку в ствол были вбиты бруски, а на них навешен канат, чтобы держаться при переходе. Молодые люди прошли на середину. Здесь музыка подземной речки стала ещё громче. Алексей крепче прижал к себе Яну. Они затаились. Звенела, журчала быстрая вода, опрыскивала нетронутые берега живительной водой. В ней отражался – трепетал и вздрагивал закат. Полоса горизонта чётко разделила пополам землю и небо. Оно почему-то стало алого цвета. На нём как обрывки ваты растянулись тощие облака.

– Необыкновенно, – прошептала Яна.