В деснице благодати

Мы измерили океанские глубины и посылаем сигналы на далекие планеты. Мы, сверчки, исследовали систему и узнали, как она устроена.

И кое для кого, когда не остается тайны, уже нет и величия. Чем больше мы знаем, тем меньше верим. Странно, не правда ли? Понимание того, как все устроено, не

должно мешать нам удивляться. Познание должно вызывать удивление. Кто имеет

больше причин поклоняться Богу, чем астроном, видевший звезды, чем хирург, державший в руках сердце, или океанолог, проникший в морские глубины? Чем больше

мы знаем, тем больше нам следовало бы удивляться.

Как ни парадоксально, чем больше мы знаем, тем меньше поклоняемся Богу. Нас

больше восхищает изобретение электрических выключателей, чем величие Того, Кто

электричество создал. Это называется логикой сверчков.

Вместо того чтобы поклоняться Творцу, мы поклоняемся творению (см.: Рим. 1:25).

Неудивительно, что удивленных не осталось. Мы все уже познали.

Один из самых популярных аттракционов в Диснейленде — это «Путешествие в

джунгли». Люди готовы по сорок пять минут дожидаться на флоридской жаре

возможности сесть в лодку и поплыть через кишащие змеями заросли. Они жаждут

острых ощущений. Ни за что не угадаешь, когда из-за деревьев выскочит туземец или из

реки вдруг высунет морду крокодил. Когда ты плывешь среди брызг водопадов, тебя

восхищает радуга и умиляют играющие в воде слонята.

Чувствуешь себя так, словно действительно перенесся в джунгли, — первые

несколько раз. Но после четырех- пяти рейсов по реке интерес пропадает. Я знаю это по

себе. За те три года, что я жил во Флориде (в Майами), я раз двадцать побывал в

Орландо. У меня, тогда еще человека холостого, была большая машина, и я был рад

любому, кто хотел провести день в Волшебной стране. К восьмой или десятой поездке

я уже знал всех гидов по именам и наизусть помнил их любимые шутки.

Пару раз я даже по-настоящему засыпал во время речного рейса. Джунгли

лишились былой таинственности. Вас никогда не удивляло то, что люди могут спать

воскресным утром (в своей кровати или в церкви)? Теперь вы понимаете, почему. Они

все это уже видели. К чему лишние волнения? Все и так известно. Ничего священного

нет. Сокровенное стало банальным. Вместо того чтобы кидаться навстречу жизни, как

дети навстречу летним каникулам, мы изо дня в день дремлем, словно едем на работу в

электричке.

Понимаете теперь, почему люди «...в похотях сердец... сквернили сами свои тела»

(Рим. 1:24)? Надо же в чем-то черпать энтузиазм.

Согласно Римлянам 1, безбожие — невыгодный выбор. Живя сегодняшними

наслаждениями, строящий хижину гедонист лишает себя надежды завтра жить во

дворце.

Что было верно во времена Павла, по-прежнему верно в наши дни, и нам стоит

запомнить его предостережения. А иначе что удержит нас от самоуничтожения? Если в

этой жизни нет нравственных норм, нет смысла, если нет ничего священного, то что

помешает нам делать все, что только захочется?

— Ничто, — сказал сверчок сверчку.

Как Бог относится к такому пониманию жизни? Позвольте дать вам одну подсказку.

Что вы почувствуете, увидев, что ваши дети увлеклись крошками, когда вы приготовили

для них настоящий пир?

4

Рим. 2:1-11

БЕЗБОЖНЫЙ СУД

Итак, неизвинителен ты, всякий человек, судящий другого, ибо тем оке судом, каким судишь другого, осуждаешь себя, потому что, судя другого, делаешь то же.

А мы знаем, что поистине есть суд Божий на делающих такие дела.

Рим. 2:1-2

Знаете, что больше всего не дает мне покоя во всей этой истории с Джеффри

Дамером?

Больше всего беспокоят меня не его преступления, хотя они отвратительны.

Дамера осудили за семнадцать убийств. В его квартире обнаружили одиннадцать

трупов. Он отрезал им руки. Он поедал части человеческих тел. В моем лексиконе —

двести четыре синонима слова «мерзость», но все они слишком слабы для описания дел

человека, который складывал в холодильник отрезанные головы и хранил сердце одной

из своих жертв. Дамер превзошел все мыслимые пределы зверства. Монстр из Милуоки

дошел до последней, самой нижней ступени человеческого падения и пал еще ниже. Но

не это тревожит меня больше всего.

Сказать вам, что больше всего волнует меня в деле Джеффри Дамера? Не судебный

процесс, каким бы тягостным он ни был, со всеми этими зарисовками5 неподвижно и

безучастно сидящего Дамера, полностью равнодушного к происходящему. Ни тени

раскаяния, ни проблеска сожаления. Помните его стальные глаза и невозмутимое

выражение лица? Однако я вспомнил о нем не в связи с этим судебным процессом. Есть

иная причина. Так сказать вам, что действительно тревожит меня во всей этой истории с

Джеффри Дамером?

Не его приговор, хотя жизнь, пусть и без надежды на досрочное освобождение, вряд ли можно считать достаточным воздаянием за его преступления. Сколько лет

тюрьмы причитается ему по справедливости? Пожизненное заключение за каждую