В деснице благодати

разве они могут сказать вам что-либо плохое о Создателе? ...Если я предложу вам розу, вы

не можете презирать ее Создателя 2.

Творение — это первый миссионер Бога. Есть те, которые никогда не держали в

руках Библию и не слышали ни слова из Писания. Есть те, кто умерли, прежде чем Слово

Божье перевели на их родной язык. Есть миллионы тех, кто жили в древние времена, до

Христа, или жили в дальних странах, далеко от христиан. Есть простые люди, для

понимания которых благовестие слишком сложно. Что ждет в грядущем людей, никогда не слышавших о Боге?

И снова ответ Павла прост и ясен. Сердце человеческое способно познать Бога

через творение Его рук в природе. Если это все, что когда-либо видел человек, этого

достаточно. Нужно лишь откликнуться на то, что дано. И если дано только

свидетельство творения, этого вполне достаточно.

Проблема не в том, что Бог не говорит с нами, а в том, что мы не слушаем. Бог

говорит, что Его гнев направлен на все и на всех, что и кто подавляют знание истины.

Бог любит Своих детей и ненавидит то, что их губит. Это не значит, что Он злится или что

Он вспыльчив и непредсказуем. Это значит, что Он любит вас и ненавидит то, во что вы

превратитесь, отвернувшись от Него.

Назовем это священной враждой. Праведной ненавистью ко греху. Божественным

неприятием зла, губящего Его детей.

Вопрос не в том, как может любящий Бог гневаться, а в том, может ли любящий

Бог не испытывать гнев.

3

Рим. 1:21-32

БЕЗБОЖНАЯ ЖИЗНЬ

...И славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному

человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся

И поклонялись, и служили твари вместо Творца...

Рим. 1:23, 25

Способен ли сверчок постичь таинство причастия? Я размышляю над этим

вопросом с прошлого воскресенья, когда столкнулся и со сверчком, и с вопросом. Во

время причастия я склонил голову и увидел под своей скамьей незваного гостя.

Насколько я могу понять, он проник в боковую дверь, прокрался мимо ботинок дьякона

и устремился к центру святого места.

При виде этого сверчка в моей душе всколыхнулось много чувств, правда, среди

них не было ни одного возвышенного. Да простят меня все любители энтомологии, но

меня не пленила его красота и не ошеломила его мощь. Обычно я не интересуюсь

насекомыми, однако этот образ сверчка в храме поразил меня своей символичностью.

У нас есть нечто общее — у вас, у меня и у сверчка. Это ограниченность кругозора.

Надеюсь, сравнение со сверчком не слишком вас коробит, ведь оно, по-моему, справедливо. Ни мы, ни он не особенно хорошо представляем себе жизнь там, над

сводами.

Понимаете, что касается сверчка, то для него весь мир сводится к помещению.

Могу себе представить, как он вечером зовет своего сына выбраться из щели в стене и

посмотреть вверх, на свод. Обхватив малыша крылышками, он благоговейно вздыхает:

— Вот то великое небо, под которым, сынок, мы живем.

Знает ли он, что видит лишь часть целого?

У сверчка есть и другие духовные устремления. Его заветная мечта — найти

корочку хлеба. Ему грезятся крошки от торта и капельки варенья.

Или возьмем героев в мире сверчков. У них есть свои знаменитости. Вот

легкоатлет, способный пересечь помещение, в котором топчутся десятки ног.

Первопроходец, исследовавший недра баптистерия. Смельчак, заглядывавший в бездну

с вершины шкафа и прошедший по самому краю подоконника. Существует ли в стране

сверчков легенда о семечке раздора, которое подбросили сверчкам завистливые люди?

Случается ли изумленным сверчкам восклицать: «Че- ловече праведный!»?

Возможно, лучший вопрос: кому поклоняется сверчок? Понимает ли он, что у

здания был создатель? Или он поклоняется самому зданию? Или какому-то

определенному месту внутри? Не думает ли он, что, поскольку никогда не видел

создателя, значит, его и нет?

Так думает гедонист. Поскольку он никогда не видел, чья рука сотворила

вселенную, то считает, что нет жизни, кроме «здесь и сейчас». Он уверен, что нет

никакой истины за пределами этой комнаты. Никакого предназначения, кроме

удовольствий. Никакого божественного фактора в уравнениях. Он не заботится о

вечном. Подобно сверчку, который отказывается признать строителя здания, он

отказывается признать устроителя мироздания.

Гедонист решил жить так, как будто Творца нет вообще. И опять же, Павел

называет это безбожием. Он пишет: «...они не заботились иметь Бога в разуме...» (Рим.

1:28).

Что происходит, когда общество смотрит на мир глазами сверчка? Что происходит, когда тростниковая хижина предпочитается дворцу отца? Приводит ли к каким-то

отрицательным последствиям безбожная погоня за наслаждением? Приходится ли

расплачиваться за то, что живешь одним днем?

Гедонист говорит: «Кого это касается? Может быть, я плох, ну и что? То, что я

делаю, касается только меня». Его больше заботит удовлетворение собственных

похотей, чем познание Отца. Его жизнь настолько заполнена жаждой удовольствий, что

для Бога не остается ни времени, ни места.