В диких условиях

Маккэндлесс, однако, жил не у источников, а отдельно, сам по себе. До его лагеря от источников нужно было еще на километр углубиться в bajada. Франц довез Алекса до самого конца, немного поболтал с ним, а потом вернулся в город, где он жил в одиночестве в разваливающемся многоквартирном доме, за которым же и присматривал в обмен на возможность не платить арендную плату.

Львиную долю своей взрослой жизни набожный христианин Франц прослужил в армии в Шанхае и на Окинаве. В новогодний сочельник 1957 года, когда он был за океаном, его жена и сын погибли в автомобильной катастрофе, спровоцированной пьяным водителем. Буквально в следующем июле сын Франца должен был закончить медицинский. Франц начал серьезно прикладываться к бутылке.

Через полгода ему удалось взять себя в руки и завязать пить, но оправиться от этой потери он так и не смог. В годы, последовавшие за аварией, в попытках избавиться от одиночества, он начал неофициально «усыновлять» и «удочерять» местных окинавских мальчишек и девчонок. В конце концов, он взял под свое крыло четырнадцать детей, старшему из них он оплатил учебу в медицинском в Филадельфии, а еще одного отправил изучать медицину прямо в Японии.

После знакомства с Маккэндлессом его давно угасшие родительские инстинкты разгорелись с новой силой. Он просто не мог выбросить из головы мысли об этом молодом человеке. Парень сказал, что его зовут Алекс (фамилию назвать отказался) и что родом он из Западной Виргинии. Мальчишка был вежливый, хорошо воспитанный и дружелюбный.

«Он показался мне очень умным парнем, – констатирует Франц с экзотическим выговором, похожим на смесь акцентов шотландцев и пенсильванских голландцев с тягучим говорком жителей Каролины. – Мне подумалось, что такому приличному молодому человеку совсем не место у этих горячих источников в компании нудистов, пьяниц и наркоманов». Сходив в то воскресенье в церковь, Франц решил поговорить с Алексом «о том, как он живет. Кто-то должен был убедить его получить хорошее образование, устроиться на работу и добиться чего-нибудь в этой жизни».

Тем не менее, когда он вернулся в лагерь Маккэндлесса и начал свою речь о необходимости самосовершенствования, Алекс перебил его на полуслове. «Слушайте, мистер Франц, – сказал он, – не стоит вам обо мне беспокоиться. Образование в колледже я получил. Я не нищий. Я живу такой жизнью, потому что мне самому так хочется». А потом он вдруг оттаял и, отбросив свою первоначальную резкость, вступил со стариком в долгую беседу. В тот же день они отправились на грузовичке Франца в Палм-Спрингс, поужинали там в хорошем ресторане, а потом поднялись на трамвае на вершину пика Сан-Хасинто, у подножия которого Маккэндлесс остановился, чтобы выкопать свой мексиканский плед и другие вещи, спрятанные за год до этого.

В течение нескольких следующих недель Маккэндлесс с Францем проводили вместе очень много времени. Молодой человек регулярно ловил попутки и приезжал в Солтон-Сити постираться и пожарить стейк в квартире Франца. Он признался, что просто дожидается весны, чтобы отправиться на Аляску и пережить там «главное приключение своей жизни». Мало того, он перевернул ситуацию с ног на голову и сам начал читать старику лекции о минусах его оседлой жизни, уговаривая восьмидесятилетнего мужчину распродать все имущество, бросить квартиру и отправиться колесить по дорогам страны. Франц воспринимал эти нравоучения совершенно спокойно и в действительности получал от общения с Крисом большое удовольствие.

Франц, большой мастер скорняжного дела, обучил Алекса секретам своего ремесла, и первым самостоятельным изделием того стал кожаный ремень с искусно выполненной серией картинок, рассказывающих историю его скитаний. На левом конце ремня красовалась надпись «АЛЕКС», а за ней следовал череп с костями в обрамлении инициалов К. Д. М. (то есть Кристофер Джонсон Маккэндлесс). Само полотно выделанного из воловьей кожи ремня было украшено картинками, изображающими двухполосную асфальтовую дорогу, знак «разворот запрещен», грозу и вызванное ею наводнение, накрывающее автомобиль, руку автостопщика с поднятым большим пальцем, орла, Сьерра-Неваду, лосося, выпрыгивающего из тихоокеанских вод, тянущееся вдоль берега Тихого океана шоссе, соединяющее Орегон с Вашингтоном, Скалистые горы, пшеничные поля Монтаны, гремучую змею из Южной Дакоты, дом Уэстерберга в Картаге, реку Колорадо, шторм в Калифорнийском заливе, палатку с лежащим рядом с ней каноэ, Лас-Вегас, инициалы Т. К. Д., залив Моро, Асторию и, наконец, у самой пряжки, букву «С» (предположительно означающую «Север»). Этот пояс, демонстрирующий креативность и мастерство автора, удивляет, как и все прочие оставшиеся от Маккэндлесса артефакты.