В диких условиях

Даже степенный, чопорный Торо с его знаменитой сентенцией, что он «вполне достаточно напутешествовался в Конкорде», все же соблазнился посетить более опасную глушь штата Мэн прошлого века, и подняться на гору Катадин. Восхождение на «дикую и ужасную, но исполненную красоты» вершину не только потрясло и испугало его, но также исполнило благоговения. Волнение, которое он испытал на гранитных высотах Катадина, наполнило вдохновением его лучшие произведения, и в корне изменило образ мыслей о земле в ее грубом, неукрощенном облике.

В отличие от Мьюира и Торо, МакКэндлесс удалился в глушь на для того, чтобы размышлять о природе или о мире в целом, но скорее чтобы исследовать внутреннюю природу своей собственной души. Однако вскоре он понял то, что Мьюир и Торо уже давно знали: длительное пребывание в дикой природе неизбежно заставляет сосредоточить внимание не только на своем внутреннем мире, но и на мире вокруг, и невозможно жить вдали от людей и не обрести тонкое понимание и сильную эмоциональную связь с землей и всем, что на ней.

Записи в дневнике МакКэндлесса содержат мало размышлений о дикой природе, да и вообще мало каких-либо размышлений. Лишь беглые заметки об окружающем пейзаже. В самом деле, как заметил Эндрю Лиске, прочитав фотокопию дневника, «эти записи в основном посвящены тому, что он съел. Он почти не писал ни о чем, кроме пищи».

Эндрю не преувеличивает, дневник очень похож на перечень собранных растений и добытой дичи. Но было бы ошибочно заключить, что МакКэндлесс не смог увидеть красоты окружающей природы, что невероятный пейзаж оставил его равнодушным. Как заметил специалист по экологии культуры Пол Шепард,

Бедуинский кочевник не восторгается видами, не рисует пейзажи и равнодушен к непрактическому естествознанию. … Его жизнь так тесно связана с природой, что в ней нет места абстракциям, эстетике или «природной философии», которую можно было бы вычленить из остальной его жизни. … Природа и его связь с нею — дело смертельной серьезности, облаченное в обычаи, таинства и опасности. Его личный досуг далек от бездеятельного развлечения или отстраненного вмешательства в естественные процессы. Но неотъемлемой частью его жизни является понимание их существования, местности, непредсказуемой погоды, той хрупкой грани, на которой покоится его существование.

То же можно сказать и о МакКэндлессе во время его пребывания у реки Сушана.

Было бы слишком легко представить Кристофера МакКэндлесса еще одним типичным слишком чувствительным мальчишкой, странным парнем, который прочел слишком много книг, но не обрел ни капли здравого смысла. Но стереотипы здесь не работают. МакКэндлесс не был очередным незадачливым бездельником, томимым экзистенциальным отчаянием. Наоборот, его жизнь была преисполнена смысла. Но его цель лежала вне протоптанных путей, МакКэндлесс не верил в ценность того, что достается слишком легко. Он от себя требовал многого — слишком многого, как оказалось в итоге.

Пытаясь объяснить необычное поведение МакКэндлесса, некоторые упирали на то, что, подобно Джону Уотермэну, он был невысокого роста и мог страдать от «комплекса коротышки», постоянной неуверенности в себе, которая заставляла его доказывать свою мужественность экстремальными физическими испытаниями. Другие считали, что у истоков его гибельной одиссеи лежал Эдипов комплекс. Хотя в обеих гипотезах можно обнаружить крупицы правды, такого рода заочный посмертный психоанализ — сомнительное и весьма спорное предприятие, которое неизбежно унижает и опрощает отсутствующего пациента. Вряд ли можно извлечь пользу из превращения необыкновенных духовных исканий МакКэндлесса в список психопатических расстройств.

Роман, Эндрю и я глядим на мерцающие угольки. Уже поздняя ночь, но мы все еще беседуем о МакКэндлессе. Роману тридцать два, он любознателен и откровенен. Он получил в Стэнфорде докторскую степень по биологии и стойко не доверяет общественному мнению. Он провел свою юность в тех же пригородах Вашингтона, что и МакКэндлесс, и счел их удушающими. Впервые он приехал на Аляску девяти лет от роду, чтобы навестить трех дядюшек, добывающих уголь в Усибелли, крупном карьере в нескольких километрах к востоку от Хили, и моментально влюбился в Север. В последующие годы он постоянно возвращался в сорок девятый штат. В 1977 году, закончив школу лучшим в классе, он переехал в Фербэнкс и поселился на Аляске.